— Отбор не начался, — шепнула я, — надо выглядеть безобидно и обыденно.

Подруга тихонечко вздохнула и еще тише спросила:

— А ты со мной посоветоваться не могла?

— А что не так? — я увлеченно тыкала иглой в ткань.

— Да нет, ничего. Просто… Просто я даже знать не хочу, где ты раздобыла сапожную иглу и дратву.

— Дратву? — переспросила я. — Это нитки, черные. Я вышью контур, а потом заполню его чем-нибудь цветным.

Тина покачала головой и попросила меня никому не показывать мои художества.

А мне все нравилось. В безвременье был припрятан мешочек с целым состоянием, платья у меня есть, а без защитных артефактов я уж как-нибудь обойдусь. Отбор, конечно, дело опасное. Но я-то буду среди отстающих, так что бояться мне нечего.

Ну а если кто проклятьем в меня бросит… Что ж, есть у меня прекрасная разработка под названием: «Возьми себе».

Девица, надрывавшаяся у рояля, внезапно как-то неаристократично взвизгнула и за долю секунды оказалась на крышке жалобно скрипнувшего музыкального инструмента. Я одобрительно хмыкнула — такие прыжки не каждая себе позволить может!

Сквозь разломанные двери проскочила серая крыска, следом за ней степенно вошел Гамильтон и, за ним же, в музыкальный зал вступил Марон. Остановившись ровно по центру музыкальной гостиной они принялись недоуменно оглядываться.

— Мне хочется спрятаться, — внезапно сказала Тина.

— Ты можешь, — вздохнула я и подняла руку, привлекая к себе внимание, — а мне не вариант. Белый на темном хорошо видно.

Вообще, я хотела избежать приветственного крысиного писка, но Гамильтон не успел (или не захотел успеть) перехватить Журжика и тот начал свою песню. А тут надо уточнить, что крыса я не просто собирала из не-животных материалов, а из того, что было. И вот вместо голосовых связок у него туго натянутый узкий лист осоки. Никогда не пробовали свистеть с его помощью?

Вот этот то мерзкий звук и разнесся на все помещение.

— Кажется мы здесь не к месту, — Марон неловко улыбнулся.

— Тебе кажется, — утешил его пес и подошел к нам с Тиной.

При этом он, по пути, небрежно рассыпал вокруг себя: «Добрый день, здравствуйте, здравствуйте, добрый день».

— Тут концерт до какого часу? — он сел у моих ног и протяжно зевнул, — не люблю человечьи вопли, то ли дело вой королевских су…

— Гамильтон, — процедила я и с силой провела ладонью меж его ушей, — захлопни пасть и наслаждайся. Когда еще ты увидишь крылатых невест?!

Я хотела заставить его вести себя прилично, но…

— Как это когда? Завтра, послезавтра и после-после завтра, — фыркнул пес и с тяжелым вздохом улегся.

А после еще и морду лапами закрыл, паразит.

И что самое главное, происходило всё это в кристальной тишине. Никто. Абсолютно никто не произнес ни слова.

Бьют их здесь что ли?!

— Кто ты, представься, — разнесся по музыкальной комнате высокий надменный голос.

Вскинув взгляд, я увидела стоящую в дверях златокосую леди. Она сама и ее платье, сшитое по всем канонам нашей страны, резко диссонировали с внешностью и одеждой остальных невест. Хм, так я тут не одна такая «не такая, как все».

— А ты? — вопросом на вопрос ответила я, не спеша, впрочем, подниматься на ноги.