А вообще, конкретно сейчас Денис был даже рад тому, что находился именно здесь. Причём причин тому было аж целых три. Во-первых, Беловолосый не стал его убивать, хотя после того, что он вытворял, этот Антон имел на то полное право. Во-вторых… Лавр Игнатьевич, вновь взявший на себя роль тамады, а также в какой-то мере толмача, объяснявшего, что, собственно, происходит на экране, упомянул, что Беловолосый, согласно условиям первого испытания, считает себя каким-то там «Мамоном Бра» или что-то в этом духе.
Что такое «Египет» и почему, собственно, он «Верхний», Денис, как и остальные собравшиеся на площади Бажовы, не знал. Да ему и не особо это было интересно. Зато мысль о том, что, пусть даже гипотетически, он мог бы оказаться «там», в такой же ситуации, откровенно пугала. Нет, не столь страшны были в лёгкую избиваемые Белобрысым каменные гиганты. В конце концов он, Денис, едва только увидев первого из них, сразу же понял, что там бы он моментально и помер, будучи располовиненным надвое странным, по-дурацки изогнутым мечом! Фиг бы он от него так легко увернулся, как это сделал проклятый московит.
Нет – куда более жутким мальчику показался тот факт, что для решения этой задачи участникам, пусть и на время, придётся забыть самих себя! На взгляд четырнадцатилетнего парня, это было куда хуже смерти… И Денис откровенно не понимал, как именно Матушка Хозяйка и Старейшины таким образом собирались проверять личностные качества испытуемых. Мысленно поставив себя на место Белобрысого, он вообще пришёл к выводу, что, став, по сути, другим человеком, он и действовал бы по-другому. Впрочем, это уже было не его дело.
В-третьих же, Денис был рад тому, что он сейчас и здесь, смотрит на этот экран, по той причине, что была определённая вероятность увидеть, как его враг просто погибнет на этих испытаниях. И пусть решающий удар нанесёт не его рука, но…
– Вам не понять, – наконец ответил он своим друзьям, не отрывая взгляда от экрана. – Вы просто не поймёте…
– Ну да! Я женщина а потому тупая, – тут же взвилась девушка, для которой при таком жестком, строго патриархальном отце подобные заявления были всё равно что красная тряпка для быка. – Куда уж мне…
– Ты лучше расскажи, а мы постараемся «понять», – нахмурился Юра, который дружил с Денисом с самого детства, а потому был уверен, что любые проблемы этого шабутного парня – это автоматически и его проблемы. – В конце концов, мы же твои лучшие друзья…
– Путята, погоди, не обижайся. И ты, Юрок… тоже. Просто… Этот человек должен умереть! – упрямо повторил парень, а затем, тяжело выдохнув, продолжил: – Этот Антон – настоящее пятно грязи на лице нашего клана, но, кажется, мало кто это понимает. Так что я как его ближайший родственник просто обязан избавить нас от этого позора…
– Да с чего ты это взял?! – услышав ледяной и непривычно серьёзный голос друга, девочка сменила гнев на милость, но затем отвесила парню лёгкий дежурный подзатыльник. – И не называй меня так. Ты знаешь, я ненавижу это имя!
– Хорошо… – Денис напряг извилины, вспоминая, как меняющая «любимые» имена как перчатки подруга в последний раз просила её называть. – Гутара.