Я отхлебнул из чашки, подавил зевок и кивнул. Напряженные события этого дня начали сказываться и на мне. Но хотя бы погрузочные ворота закрыли, так что больше не было того завывающего сквозняка, который заставил меня лететь на Принципиа Монс, хотя в Дариене за время моего отсутствия шел снег и в комнате было определенно прохладно, во всяком случае для меня. Я грел пальцы о чашку (оставшиеся, конечно, — аугметические не чувствовали разницы).

— Аккуратно поставьте в известность личный состав, — посоветовал я. — И ни слова местным СПО.

— Разумеется, — отозвалась Кастин, откидываясь на стуле.

Мы все знали, что если СПО подвержены порче — а в этом, учитывая обширность заражения на Периремунде, не приходилось сомневаться, — любой намек на то, что игра их раскрыта, со всей определенностью стал бы искрой, которая зажгла бы мятеж во всех зараженных подразделениях. Оптимальным решением был бы осторожный сбор всей возможной информации, идентификация зараженных, а затем превентивный удар, раньше, чем они сообразят, что мы их обнаружили.

— В любом случае, похоже, инквизитор знает, что делает, — произнес Броклау.

Учитывая, насколько хорошо я знал Эмберли, а также по крохам собранные впечатления о функционировании Инквизиции (слишком много, чтобы спать спокойно, но слишком мало, как мне довелось уяснить еще до завершения битвы за Периремунду), я не разделял мнения майора. Я, впрочем, считал, что лишать его иллюзий было бы нечестно с моей стороны, не говоря уже о том, что не очень мудро, так что пришлось придержать язык.

— Сказала ли она еще что-нибудь? — спросила Кастин, пристально вглядываясь в меня сквозь пар, поднимающийся из ее чашки с танной.

До того момента, честно говоря, я не успел прийти к решению относительно того, делиться ли последней бомбой, которую выдала мне Эмберли, с соратниками, но теперь, когда Кастин спрашивала напрямую, я не смог найти никакого достойного повода скрыть это. Я доверял этим двоим офицерам настолько, насколько вообще мог доверять кому-нибудь, кроме Юргена, и, по меньшей мере, так я оказывался не единственным, кто будет мучительно раздумывать над этими новостями.

Я медленно кивнул:

— Да, несомненно, но то, что она сказала, не должно покинуть стен этой комнаты. — Я вгляделся в них обоих по очереди, подчеркивая со всей утонченностью второразрядного актера, который играет на публику, находящуюся в заднем ряду галерки, необходимость в благоразумии. — Она особо указала, что вы двое являетесь единственными, кому я могу доверить эти сведения.

Кастин и Броклау торжественно кивнули, едва позаботившись скрыть самодовольство, вполне понятное для посвященных в тайну, относительно которой вышестоящие офицеры останутся в блаженном неведении ближайшие несколько недель. Конечно же, их удовлетворенному состоянию не суждено было продлиться дольше, чем несколько ближайших минут, но уж в этом я не был виноват. Я кинул наигранный взгляд на дверь, дабы убедиться, что она закрыта, и это заставило выражение жадного ожидания на лицах моих коллег только усилиться.