— Можете ли вы как-то прокомментировать происшедшее сегодня нападение террористов на дороге из аэропорта? — выкрикнул кто-то, и я жестко улыбнулся, специально для пикт-репортеров.

— Любой, кто угрожает подданным Императора, в моем понимании, не что иное, как еретик, — изрек я, решив играть грубовато-откровенного солдата, что, как я знал, гражданские примут за чистую монету, и принял героическую позу, утвердив одну руку на рукояти цепного меча. — Для меня не имеет значения, насколько террористы, как им кажется, хорошо спрятались, они все равно будут обнаружены и дорого заплатят за предательство. Можете не сомневаться.

Все это была, как вы понимаете, всего лишь добротная демагогия, рассчитанная на толпу, подобные заявления я делал с того самого момента, как получил свой алый кушак, и потому никак не ожидал, что кто-то способен воспринять их всерьез. По крайней мере, не настолько, чтобы попытаться меня убить.

Но я забегаю вперед. Тогда же я выкинул свое короткое интервью из головы, посчитав еще одним досадным моментом и без того дурного дня. Ладно, неожиданное удовольствие снова увидеть Эмберли и перепробовать принадлежащую Кишу коллекцию хорошо выдержанного амасека делали этот день даже сносным. Особенно с учетом грядущего. Отбрехавшись от репортеров и выдав на-гора кучу успокоительных банальностей, я последовал за Юргеном к несколько менее шикарной машине, которую Киш отрядил, чтобы доставить нас обратно на аэродром. Аромат, исходящий от моего помощника, заставил толпу охотников за новостями расступиться столь же эффективно, как это сделала бы болтерная очередь, ничто более не мешало мне отправиться в безрадостное путешествие обратно, дабы воссоединиться со своим полком. Я имел веские основания подозревать, что этот час или около того будет временем покоя и тишины, чем мне вряд ли доведется насладиться в ближайшие месяцы.

— Генокрады, — склонив голову, проговорил Броклау и скривился так, словно только что откусил от пирожного из горькокорня, думая, что начинка у него — варенье из лепестков роз. По крайней мере, он не выдал: «Вы уверены?» — как сделали бы многие на его месте, но ведь он, как и Кастин, достаточно хорошо меня знал и понимал, что преувеличивать в таких делах я не стану (во всяком случае, они в это верили, по мне, так это одно и то же). — Полагаю, мы могли бы и догадаться.

— Теперь мы хотя бы знаем, с каким врагом имеем дело, — сказала Кастин, принимая чашку с танной, которую протягивал ей Юрген, пока мы разговаривали.

Мы собрались на совещание в ее кабинете, который выглядел уже совершенно обжитым благодаря инфопланшетам, в изобилии разбросанным по поверхности стола, а также стопке чашек из-под танны, которая опасно громоздилась на самом краю. Командный пункт под нами тоже приобрел более деловой вид: все ауспики, вокс-передатчики и когитаторы уже были подключены и работали, а вокруг них суетилось обычное количество личного состава. Технопровидцев не видно — это указывало на то, что они привели все свои устройства в действие настолько, насколько те вообще были способны функционировать, и отправились заниматься нашими военными машинами, что ввиду перспективы весьма утешительно. Последнее, чего хотелось бы, — во время внезапного нападения врага обнаружить, что половина огневой мощи, которой мы располагаем, вообще не при делах.