Как‑то я собиралась отлучиться из монастыря по делам и самонадеянно думала, что быстро управлюсь. Когда я подошла за благословением к старцу, он сказал: «Бог укрепит и сохранит тебя Своей благодатью», а потом сурово добавил: «Мудрость Соломона!» Я поняла, что отец Гавриил, разгадав мои горделивые помыслы, напомнил мне, что человек предполагает, а Бог располагает.

Помню, я привела к старцу свою тётю. В этот день он был очень слаб. Но, несмотря на это, он, с трудом открыв глаза, шёпотом благословил. Даже когда он был болен, никогда не говорил «не могу».

Он всегда скорбел, когда кто‑то уходил из монастыря. «Вместе с одной монахиней половина благодати из монастыря уходит», — говорил он. Сам же он смиренно осознавал себя самым последним грешником. «Я — мусор, даже мусор лучше, чем я», — говорил он.

Прошло время. Отец Гавриил умер. Я очень переживала его кончину, сожалела, что ничему не научилась у него, не ценила должным образом его при жизни. Я испытывала горькое чувство утраты. Но, увидев однажды в его келье икону, которую я подарила ему, вдруг почувствовала великое утешение и уверовала в то, что старца нет с нами только телом, а духом он никогда не оставит нас, всегда будет молиться о нас перед Богом.

Нам, смертным, трудно понять, как можно полюбить Бога так, чтобы в каждом человеке суметь увидеть Его образ; молиться о спасении того, кто не то что не любит тебя, а издевается над тобой, а старец это умел.

Благодарю Бога, даровавшего мне такого удивительного старца — отца Гавриила, который помог мне встать на тяжёлый, но благодатный монашеский путь.

Меня крестили в день памяти святого Антония Марткопского. Иеромонах, крестивший меня, сказал: «Вырастет — будет о нас молиться».

Я выросла и начала искать Бога. Однажды мне приснился сон: я летала по окружённому цветущим миндалём небу, собирала книги, которые были написаны на непонятном мне языке. Вскоре я поняла значение этого сна.

Моя соседка попросила меня быть крёстной её умирающего ребёнка. У батюшки я увидела книгу, написанную такими же буквами, как и в моём сне. Видя, с каким изумлением и вниманием я смотрю на книгу, священник протянул мне её со словами: «Читай, Господь научит». Эта книга была Псалтирь.

Однажды в храм Святой Троицы не пришёл псаломщик. Мне довелось читать Псалтирь вместо него. В этот день в наш храм пришёл отец Гавриил. Радостно улыбаясь, он похвалил меня, сказав, что я хорошо читала Псалтирь, и благословил. Я почувствовала, как моё сердце наполнилось Божией благодатью.

Тогда были страшные сталинские времена: коммунисты разрушали церкви, уничтожали священнослужителей. Но оставались люди, называвшие себя рабами Христа. Они бесстрашно проповедовали истинного Бога, ободряя и укрепляя верующих. Среди них были и женщины. Нино Хатиашвили (впоследствии мать шестерых детей, будущих певчих и иконописцев), встав в центре храма, призывала всех: «Христос истинный Бог! Каждый из нас есть образ Божий! Люди, веруйте в Господа, распятого за всех нас на Кресте, и не разрушайте церкви!» Приходила милиция — и разгоняла собравшихся людей. Но они не могли связать руки Нино. Она ложилась на землю с распростёртыми как крест руками и продолжала говорить. Отец Гавриил, стоявший неподалёку, подходил к милиционерам и ласково говорил: «Вы не виноваты в том, что не видите Бога. Мы видим. Так дайте же нам восхвалять Его». Сконфуженные его словами, милиционеры уходили.