– Потому что его убили.

Руки Дилбека соскользнули с рукоятки мачете, и он упал на четвереньки.

– О Господи! Это правда? Не может быть!

– К сожалению, правда. – Эрин выпрямилась. – Это все произошло из-за тебя, из-за твоих Рохо, из-за всего этого сахара. – Она обвела широкий круг рукой с зажатым в ней пистолетом. Дилбек возился на земле, стараясь привести себя в сидячее положение. – Погиб человек, Дэви. Из-за тебя. Из-за того, что ты негодяй и подонок.

Конгрессмен, бледный и измученный, взвыл:

– Да убери ты этот проклятый фонарь – я ничего не вижу!.. Девятнадцать лет... Я девятнадцать лет работаю в Вашингтоне, и ты не смеешь так чернить меня!

– Человек погиб, – повторила Эрин.

– Показать бы тебе мое личное дело, юная леди! Ты бы увидела, что через конгресс не прошло ни одного билля о гражданских правах, за который я не голосовал бы. Я горой стоял за такие жизненно важные документы нашей эпохи, как закон о социальном обеспечении, закон о равных правах на жилье, постановление о снижении платы за пользование кабельным телевидением – можешь сама прочитать. А что касается фермеров – да, черт побери, ты абсолютно права. Я поддерживаю фермерскую семью и не стыжусь этого!

Эрин застонала про себя. Этот попугай произносил перед ней одну из речей, заготовленных для предвыборной кампании.

– А кто зарубил постановление об увеличении выплат членам конгресса? – заливался Дилбек, все больше входя в раж. – Я! Мой голос оказался решающим! Ты думаешь, для таких вещей не нужно обладать смелостью?

Эрин поспешила направить его монолог в другое русло.

– Я однажды звонила тебе – в твой вашингтонский офис.

Дилбек на мгновение замолк, потом ошарашенно спросил:

– В вашингтонский? Но... зачем?

– Чтобы спросить о Джерри Киллиане. Но ты был занят.

– Если бы я знал... – проговорил конгрессмен.

– Чем тебя купили Рохо? Вечеринками, девочками, прогулками на яхте – чем еще? Поездками в Лас-Вегас? Отпусками на Багамских островах? – Эрин так и хлестала вопросами. – По-моему, такие, как ты, просто не способны сказать «нет», если что-то им предлагается бесплатно.

Дилбек утер рукой потный лоб.

– Мой отец, – он произнес эти слова заученным горделиво-уважительным тоном, – был обыкновенным работягой с обыкновенными мечтами. Знаешь, чем он зарабатывал на жизнь? Очисткой гигиенических резервуаров!

– Вот сейчас бы он как раз нам пригодился, – ответила Эрин.

Она отошла к лимузину, перебросилась несколькими словами с Пьером и вернулась с пластмассовым стаканчиком мартини в руке.

– Вот спасибо! – Конгрессмен с жадностью набросился на стаканчик, глотая шумно, как изнемогающая от жажды собака.

Эрин расстегнула молнию на своем мини-платье, стянула его вниз и, переступив, отбросила ногой. Лицо Дэвида Дилбека оживилось, запавшие глаза блеснули надеждой. В простом белом бюстгальтере Эрин выглядела скромной, застенчивой юной девушкой. Конгрессмен ощутил знакомый трепет в низу живота. Все-таки она – просто ангел в ночи!

– Ах ты, чертовка! – прошептал он. – Я и правда люблю тебя.

– Ты имеешь хотя бы смутное представление о том, что сейчас здесь происходит? – спросила она. Дилбек покорно покачал головой.