«Хуугррра не выдержала».
«Чего не выдержала?»
«Испытания. Она упала. Ее человек пытается ее нести, но, думаю, это тоже ненадолго. Она тоже скоро упадет…»
Сашка, не колеблясь, развернулся и пошел назад. Вот действительно: рыжая, веснушчатая Чапа, пошатываясь, шагает, пытаясь тащить за передние лапы потерявшую сознание волчицу…
— А ну-ка. — Сашка забросил волчицу себе на плечи и пошел вперед, поддерживая девушку.
Вауыгрр прижал ее с другой стороны. Чапа останавливалась, отвечала, и тогда Сашка отступал назад, в темноту. Девчонка шаталась, норовя свалиться, но охотник был начеку. Наконец последний спрашивающий…
Вой, крики, грохот погремушки… Чапа зашаталась, глаза закатились…
— Стой, дура! — Сашка пошел на крайнее средство. — Стой, зараза, а то убью!
— Убивай, — не то прошептала, не то простонала обессиленная защитница.
— Только сначала — трахну! Давненько у меня не было такого…
«А я — твою волчицу!»
Девчонку словно подбросило пружиной.
— Чего?! — прошипела она, напрягаясь. — Чего ты сказал?!
— Ничего… Ожила — и слава богу. Пошли…
Втроем они начали подниматься на небольшой холм, на котором стояла церковка. Храм Покрова на Нерли. Неожиданно волчица, лежавшая на плечах Сашки завозилась, чихнула…
«Отпусти меня немедленно, пока я тебя не…»
«Заткнись, дочь рыси и росомахи! Или я тебя!»
Вауыгрр остановился, подняв голову и оскалив клыки. Он в упор смотрел на волчицу, которая, смутившись, попыталась спрятать голову.
— Охотник, — очухавшаяся Чапа несмело потянула Сашку за рукав рясы. — Охотник, отпусти Хуугррру. Она уже может идти сама…
Оказавшись на земле, волчица поднялась на подрагивающие лапы, посмотрела на Сашку:
«Прости мне мою глупость и спасибо тебе, брат моего брата, — она виновато опустила голову, прикрывая ее передними лапами. — Спасибо за меня и за мою сестру. И тебе спасибо, брат мой».
«Брат? — Вауыгрр снова оскалился, но теперь уже весело. — Если встретимся через год, посмотрим — достойна ли ты родить и воспитать моих детей! И ты, брат, не робей!»
Волчица смутилась еще больше, а рыжая веснушчатая Чапа покраснела так, что стала похожа на омлет, щедро посыпанный красным перцем.
Внезапно сзади раздался возмущенный крик. Охотник, защитница и волки обернулись. В руках людей в шафрановых рясах бился Тонга:
— Это нечестно! Нам же сказали, что каждый должен пройти сам! А вы останавливаете меня за то, что я послушался и не помог! А она?!
В ответ раздался низкий и звучный голос митрополита:
— Юница прошла этот путь сама. А если ей кто и помог, так на то была воля Всевышнего. Ты же, ищущий славы лишь себе и лишь для себя, изыди! Ибо не дано идти путем, который желал ты избрать, в одиночестве!
Сашка потащил Чапу вперед. Ему не хотелось видеть, что случится с не прошедшим испытания. Во всяком случае, он надеялся, что Тонге попросту дадут переэкзаменовку. Если, конечно, вообще оставят в живых…
Непроглядная темнота новолуния вдруг словно расступилась, и перед людьми и волками оказался вход в церковь. Сашка сделал шаг к дверям, но запнулся и остановился:
— А вот интересно: нам с волками-то войти можно? Это не богохульство?