– Девочки, идите выпейте молока, – позвал он. Карен и Сара примчались из сада и присоединились к нам, взгромоздившись на деревянную скамейку возле кухонного стола. Отец разлил молоко по трем стаканам, и я протянула ему свой пустой стакан.

– Ты уже большая, – возразил он. – Возьми лучше «Кока-колы».

– Странный вкус, – пожаловалась Сара, но отец проигнорировал ее слова и улыбнулся мне. Мне нравилось участвовать в этом розыгрыше, хоть я и не понимала, в чем суть.

– Можно мы пойдем играть в сад? – спросила Карен, осушив стакан.

– Почему бы нам всем не прилечь ненадолго поспать? – предложил отец.

– Но я не хочу спать! – возразила Сара.

– Тогда давайте сыграем в игру. Мы все закроем глаза на полчаса, и если за это время не уснем, то пойдем в парк есть мороженое.

Сестры в восторге поскакали к папиной комнате и плюхнулись на кровать. Мы с ним пошли следом. Но когда я уже собиралась войти в комнату, папа вытянул руку, преграждая дорогу.

– Сегодня игра только для нас, солнышко. – Он наклонился и поцеловал меня в лоб. – Ты сильнее нас. Когда найдешь свой якорь, не отпускай его никогда. Ни за что.

Прежде чем я успела спросить, что имеется в виду, отец аккуратно прикрыл дверь и повернул ключ в замке. Я не знала, что случится в этой комнате, но у меня было стойкое ощущение, что я должна это услышать. Поэтому осталась и прижала ухо к двери, пытаясь расслышать приглушенную болтовню. В конце концов сползла на пол спиной к двери, ожидая, пока пройдет полчаса. Я ненавидела запертые двери, потому что они означали секреты, а я терпеть не могла, когда от меня что-то скрывали.

Постепенно разговор сменился молчанием – похоже, все трое уснули. Я догадалась, что в парк мы уже не пойдем, и скрестила руки на груди, обиженная всем этим. Уже собиралась уйти, когда ощутила покалывание во всем теле. Несколько минут спустя это случилось снова. Потом прошло некоторое время – и ощущение накатило вновь. То же самое теплое чувство, которое я испытала, слыша последний вздох мамы.

Только тогда я поняла, какой чудесный подарок сделал мне отец. Он любил меня так сильно, что пожелал, чтобы наша семья осталась жить во мне, самой сильной из всех. Где бы я ни была и что бы ни делала всю оставшуюся жизнь, его поступок позволил им всем быть во мне и не испытывать ни боли, ни страданий.

Я несколько дней бродила по дому, терпеливо ожидая: а вдруг ошиблась и они выйдут из папиной комнаты? Иногда просто наслаждалась тем, что телевизор оказался в моем единоличном распоряжении, и смотрела фильмы и детские передачи по каналу Би-би-си сколько хотелось. Но все это резко закончилось, когда в дверь постучалась учительница английского языка – она пришла узнать, почему я прогуливала школу почти всю неделю.

Позже, когда приехали машины полиции и «Скорой помощи», меня увели в гостиную, и женщина в полицейской форме держала меня за руку и говорила, что все будет в порядке. Она лгала. Она не могла знать.

Я выглянула в окно и увидела, как соседи кучками стоят у своих домов, озадаченные: что же такого ужасного могло случиться на тихой улочке и ради чего сюда съехалось столько машин с мигалками? Некоторые тесно прижались друг к другу, когда из нашего дома вынесли черные пластиковые мешки с моими родными.