Тони остался под стражей на ночь, и полиция привезла испуганных и ничего не понимающих дочерей в наш дом – впервые за два с половиной года. Я мягко изложила сокращенную версию того, что произошло и какой отважный у них отец.

Элис немедленно поверила мне и попросила подтвердить, что теперь наша семья в безопасности. Эффи поняла, что что-то не так, однако оказалась достаточно умна, чтобы ни о чем не спрашивать. Она не призналась, что разговаривала с Джонни после похорон брата и выложила мои тайны, а я не собиралась говорить, что мне об этом известно. Я предоставила ей гадать и накручивать себя. Но даже если она заговорит о своем омерзительном предательстве, я ясно дам понять, что теперь на ее руках не только кровь учителя, но и его брата.

Когда на следующий вечер Тони выпустили, его объяснения полностью совпали с моими, и я с тихой радостью видела, как рушится уважение, которое Эффи питала к нему. Впервые в жизни она поняла, что он лжет. Теперь мы с Тони оказались в глазах дочерей на одном уровне.

– Что ты сказал полиции? – спросила я, когда девочки отправились в свои заново отделанные комнаты и оставили нас одних. Прячась в темноте неосвещенной столовой, Тони был похож на тень.

– То, что ты и велела мне сказать, – что пытался защитить тебя.

– И тебе поверили?

– Адвокат говорит, что они, вероятно, не сочтут это преднамеренным убийством, однако проведут расследование, не превысил ли я пределы самообороны. Меня все еще могут обвинить в убийстве по неосторожности.

Я смотрела на своего сломленного мужа и гадала, сколько времени может понадобиться, чтобы привести его в порядок. Тони повернул голову и взглянул на меня, но я не видела его глаз. Его голос был безэмоциональным и отстраненным.

– Зачем тебе было нужно, чтобы я убил невинного человека?

Я покачала головой.

– Не знаю, о чем ты…

– Нет, – прервал меня Тони. – Не делай этого. Прояви уважение.

– А много ли уважения ты проявил, когда рассказал Райану об отчете психиатров из соцслужб? – Он ничего не ответил. – Джонни ни в коей мере не был невинным, – продолжила я, – он пытался заставить меня сознаться в том, чего я не делала. Он был таким же злым, как и его брат.

– И в чем он хотел заставить тебя признаться?

– Теперь это неважно.

– Ты сделала меня убийцей. И я имею право знать, почему.

Я подумала о том, чтобы излить перед ним душу до последней капли, упасть к ногам и сознаться во всем, что он хотел знать, и даже больше. Испытывала соблазн рассказать, как побуждала Шарлотту и множество других людей умереть, как с помощью Эффи подставила Райана, и даже о том, что убила Джанин. Но эта мысль исчезла так же быстро, как и появилась.

Я повернулась к кухонному уголку и включила точечные светильники на шкафчиках.

– Ты, должно быть, голоден. Посмотрим, что я смогу по-быстрому приготовить. – Достала из морозильника обернутый в бумагу филейный стейк и ссыпала в миску готовую картошку по-деревенски. – Знаешь, почему я не осознавала, что ты переехал… ну, как мне кажется? Потому что ты постоянно приходил в дом, когда меня здесь не было. Я находила в посудомойке кофейную кружку, которой не пользовалась; почта, оставленная аккуратной стопкой, оказывалась разбросанной, а двери комнат – закрытыми. Если бы ты не любил меня или не хотел вернуть прежнюю жизнь, не стал бы возвращаться. Так что, наверное, поэтому я убедила себя, будто ты и девочки никуда не уехали. Забавно, какие трюки может выкидывать наш мозг, верно?