Если б я не был в курсе всего, то мог бы решить, что в словах Лоры есть зерно истины. Она умела убеждать и разыгрывать жертву. Но я знал своего брата.

– Расскажи мне о своем сыне, Лора. Расскажи, как Генри стал таким.

Резкая перемена темы застала ее врасплох, и она на несколько секунд умолкла. Потом произнесла:

– Во время родов пуповина обвилась вокруг его шеи, и он пострадал от кислородного голодания.

– Вот только не было такого, правда же? Это ложь, которую ты вбила себе в голову, потому что думать так легче, чем признать истину. Я точно знаю, что случилось с Генри.

– Все из-за трудных родов, – твердо заявила Лора.

– Твой муж говорил Райану, что ты лжешь себе относительно своего прошлого и переписываешь события, чтобы выставить себя в более выгодном свете.

Она попыталась скрыть изумление.

– Не знаю, зачем Тони мог сказать подобное, но…

– И мне известно, что трудное рождение Генри – всего лишь одна из этих лживых выдумок, верно? Он родился совершенно здоровым.

– Это Тони так сказал?

– Нет, Эффи.

Лора слегка прищурилась, не в силах скрыть горечь от предательства.

– Когда Райан умер и его имя трепали во всех газетах, Эффи почувствовала себя настолько виноватой из-за сыгранной в этом роли, что после похорон пришла ко мне, – продолжил я.

– Не следует верить в то, что она говорит. Эффи – девочка со сложностями.

– Мне она показалась совершенно нормальной. Девочка рассказала мне, как вы с ней сделали всё, чтобы запись ее разговора с братом была воспринята всеми совершенно неправильно.

– Но ты же наверняка поверил каждому слову, когда впервые услышал запись, верно? Могу предположить, что ты так же отвернулся от брата, как и все остальные, и именно поэтому он покончил с собой. Поэтому ты мучаешь меня и моего сына – чувствуешь вину.

Ее слова глубоко ранили меня, но я не мог этого показать.

– Эффи рассказала мне, что Генри был совершенно нормальным мальчиком в первые четыре с половиной года своей жизни. А потом ты сделала из него вот это.

– Нет! – вскричала Лора, сверля меня взглядом. – Неправда! Райан и Эффи задурили тебе голову своим враньем! Я никогда не сделала бы ничего плохого своему ребенку!

Я достал из заднего кармана джинсов фотографию, которую дала мне Эффи, и показал ей, другой рукой придерживая дергающееся кресло.

– Разве это не он задувает свечи на свой третий день рождения? Здесь он выглядит здоровым.

Лора уставилась на фотографию совершенно нормального с виду Генри, сидящего рядом с сестрами в окружении друзей. Затем, закрыв глаза, прикусила нижнюю губу.

– Генри был у своей подруги Меган, когда девочка заболела, – продолжил я. – Поэтому отец Меган довез его до вашего дома раньше оговоренного срока, а мама девочки осталась присматривать за ней. Но ты и Тони были слишком заняты своей ссорой, чтобы услышать, как он вошел в дом. Ваши крики напугали его, и он спрятался в своей комнате.

– Все было не так. – Ее голос звучал тонко, по-детски.

– Из-за чего вы ругались? Из-за того, что Тони прочитал отчеты, сделанные работниками соцслужб, и понял, что женился на психопатке? Или из-за того, что Олли – или Дэвид, если называть его настоящим именем, – убил свою мать ради тебя?