Горящие обломки, подбитые сфероиды и истребители сыпались дождем, но если истребители разбивались о землю, то сфероиды еще могли елозить по взрыхленной почве и швырять ракеты, расстреливая их веером.

Несколько таких снарядов упало недалеко от мелового плато, и броневик с пехотой укатил на противоположный склон. Джек продолжал сосредоточенно бить по целям, в то время как «греи», экономя снаряды автоматических пушек, стреляли из штатных орудий – Шойбле из сорокапятки, а Хирш из «гаусса». Где-то на склонах уже горели тяжелые роботы, в другом месте отступали дымящиеся танки и покореженный броневик. Солдаты тащили раненых товарищей, а враг, казалось, лишь прибавлял обороты и подтягивал новые резервы.

Уже весь горизонт полыхал от воздушных схваток, танкетки на дороге таранили подбитые сфероиды, и только сержант Ковалевский невозмутимо смотрел на это через прицел, заботясь лишь о том, чтобы пушки крутились в дежурном режиме.

Накренившись, свалился на бок «голиаф», две его платформы горели. Джек все чаще посматривал на револьвер, полагая, что скоро он останется его единственным оружием, ведь бой приобретал затяжной характер.

Через пятнадцать минут с момента начала яростной битвы пришла команда от Лефлера покинуть плато и подняться выше.

– Враг засек все позиции! Ожидается новый удар!

– Джек, Шойбле, отходите, я прикрою! – приказал Хирш. Турбина накачки в его машине работала почти не останавливаясь, насыщая емкости для очередного разряда. Джек хотел посоветовать командиру поберечь чудо-пушку на случай, если появится серьезная угроза, однако в таких ситуациях с советами лучше не лезть.

Уводя машину вверх по склону и одновременно следя за развитием событий, Джек не сразу понял причину все усиливающегося рева справа от их холма и, лишь заняв новую, более высокую позицию, увидел, как на заброшенный аэродром пачками приземляются «середняки» и даже «дабблы», а разгрузившись, тотчас взлетают, освобождая место новым транспортам.

«Наконец-то», – подумал Джек, и ему стало легче. С этого места он видел панораму боя значительно лучше, но стрелять отсюда было бессмысленно – слишком далеко.

Между тем со стороны порта уже пылили по дороге танки, на ходу разворачиваясь в боевые порядки и открывая огонь. Конечно, танки – не совсем то, что здесь требовалось, но Джек был рад и такой поддержке.

Снизу медленно пятился в гору «аметист» – Ковалевский не желал поворачиваться спиной к фронту и был, скорее всего, прав, потому что, в случае появления достойной мишени, развернуться его машине совсем не просто.

Казалось, с появлением танков победа быстро перейдет на сторону людей, однако тут, без фонтанов грунта, из земли вышли три эллипсоида и, тускло сверкнув корпусами в дымном мареве, открыли шквальный огонь, точно выбирая нужные направления.

Джек увидел, как от эллипсоида в сторону их позиций метнулась ракета. Она ударилась в склон у основания холма, и казалось, что выстрел пошел впустую, однако это была торпеда, которая, пройдя в толще горы, взорвалась посреди мелового плато – как раз там, где несколько минут назад находилась вся группа. Взрыв был такой силы, что все вокруг заволокло белой пылью, а пятившийся «аметист» упал на спинной ранец.