Чтобы плавать, надо плавать. После Волги, осенью, и даже глубокой осенью, он плавал в Москве-реке. Уже совсем холодно, жутко подумать о том, чтобы влезть в воду. Алексей плавал. Мальчишки на берегу знали его, уважали, говорили: "этот псих".

"А вот стану чемпионом", - говорил Алексей, но не стал, увлекся химией. "А вот стану чемпионом", - говорил он и уходил на занятия химического кружка.

- Попробуй стань, - отвечала сестра, - победы, бассейны, цветы. Брасс, кроль, баттерфляй.

- Чемпионом химии, - отвечал Алексей.

Чемпион - это не только талант, это характер. Дело он выбрал себе трудное и опасное, профессию смелых. Как говорил один его приятель: "Не забывайте, что нефть загорается, а водород взрывается".

- Что, что ты хочешь знать? - говорит Алексей сестре, расхаживая по комнате в старой пижаме с мокрыми после ванны волосами. - Я тебе объяснял, что наша работа такая...

- Нефть загорается, а водород взрывается, - говорит Лена.

- В данном случае это было не главное.

- А что?

- Мелочи губили. Колонны мощные монтируем, а пока наладили производство несчастных шпилек... Вот только сейчас начали приходить наши шпильки.

- Не за шпильки же тебя сняли! Что ты мне голову порочишь? Если бы за крекинги, этому я бы еще могла поверить.

- Крекинги тоже сыграли известную роль, - смеется Алексей.

- Скажи, ты с кем-нибудь не поладил? Что случилось?

- Несправедливость, - усмехается Алексей.

- Я была уверена, что несправедливость, - говорит Лена и подводит Алексея к зеркалу. - Смотри, сколько у тебя седых волос.

- Такое свойство волос.

- Такое свойство души, - отвечает Лена. - У меня вот нет.

- Ты женщина, я мужчина, к тому же нефтяник.

Алексей отшучивается, - значит, дело серьезно.

- Как только я сам окончательно пойму, что случилось, за что и почему меня поперли, где моя ошибка, я тебе расскажу. Я должен обдумать, в чем я был прав, а в чем виноват.

- Будешь извлекать уроки из своих неприятностей? - спрашивает Лена.

- Обязательно.

Алексей изменился, выглядит старше. Он страдает, - видно, его крепко ударило, - но не жалуется. Будет молчать, улыбаться и "извлекать уроки".

- Но все-таки что случилось? - допытывается Лена со свойственным ей упорством.

- Ты спрашиваешь: что? Сорвано было пять сроков пуска завода. Вот что. Выговоров я имел примерно два-три в год. Ну и что? Конечно, я директор был плохой. А завод построили героически. Много было нового, неизвестного - и одолели. Каким чудом? Я вижу на твоем лице немой вопрос, тебя формулировочка интересует. Могу сказать: снят за необеспечение сроков ввода завода в эксплуатацию.

Лена вздыхает. Два-три выговора в год. Нахлебался.

Зато нет худа без добра. Теперь он покончит с заводом наверняка и будет заниматься чистой наукой. Честолюбивое воображение сестры всегда рисовало Алексея ученым, профессором, и ей казалось непонятным, почему он упорно уходит от своей судьбы.

Еще в школе Лена возмущалась: на вечерах, когда другие выступали со сцены с речами, читали стихи, танцевали и были на виду, Алексей в коридоре возился у рубильника или подвешивал лампочки. Что за любовь к незаметной работе! А ведь он не лишен честолюбия, чемпион химии.