— Вы записаны на приём?
— Нет.
— Тогда вам нужно будет сначала подать заявку. Это можно сделать по вторникам и четвергам. После ее рассмотрения, вам сообщат дату приема и время, на которое он назначен. Обычно приемы происходят в понедельник и в пятницу.
— И откуда я узнаю это время?
— Вон там, впереди, вторая дверь справа. Обратитесь к Наталье Германовне. Заявку можете подать ей.
— И как долго мне этот ответ ждать?
— Не знаю. Это зависит от занятости господина Беренмайера.
Интересный фокус! А жить где я буду все это время? И жрать тоже чего-то надо.
— Вот что любезный…
— Ко мне обращайтесь, как положено! — вспылил клетчатый. — Господин Крайнов!
— Ну, во-первых — я этого не знал. Во-вторых — вы же мне не представились…
— Потрудитесь не указывать МНЕ, как я должен себя вести! Я на службе, между прочим, а это — серьёзное НЕМЕЦКОЕ учреждение!
— Но, вы сам, как я вижу — не немец?
— А вот это — не ВАШЕ дело! И вообще — кто вы такой и что вам тут надо?
— Я уже несколько минут пытаюсь вам это объяснить.
— Вы отрываете меня от важных дел!
Ну, ладно, клоп! Достал ты меня вконец. Посмотрим сейчас — какие у тебя нервы.
— Я к вам из комендатуры, от лейтенанта Майера. По указанию господина Райнхельта, он направил меня сюда. Для повышения эффективности работы вашего учреждения.
— Фамилия лейтенанта Майера мне знакома — кивнул головой Крайнов. — А кто такой господин Райнхельт? Интересы, какого ведомства он представляет?
— Господин Райнхельт работает в гехаймстаатсполицай.
— ?
— В гестапо.
Из Крайнова словно вытащили стержень, он как-то весь обмяк.
— Э-э-э…
— Вот предписание.
Через минуту я был в кабинете Беренмайера. Доставив меня в кабинет к нему, Крайнов прямо-таки растаял в воздухе.
— Здравствуйте, господин лейтенант!
— Присаживайтесь, господин, — Беренмайер заглянул в предписание. — Манзыров.
— С вашего позволения, господин лейтенант — Манзырев.
— Возможно. Я не очень хорошо произношу русские имена.
Я присел на стул.
— Слушаю вас, господин Манзырев.
Вот те, бабушка, и Юрьев день!
Так это Я должен ему что-то объяснять?
Знать бы — что именно?
Видимо мои чувства в этот момент ясно отобразились на лице, и Беренмайер это увидел.
— Как немецкий офицер, я, безусловно, уважаю мнение ведомства господина Райнхельта. Однако смею заметить, что интересы ЕГО ведомства и МОЕГО учреждения лежат несколько в разных плоскостях. Так что я не вижу — чем именно могу быть полезным его ведомству.
— Меня направили к вам на работу.
— Как сотрудника ведомства господина Райнхельта?
Интересный вопрос. И что отвечать? Соблазн выглядеть в глазах лейтенанта сотрудником гестапо был, что и говорить, велик. Но, но, но… не будем зарываться.
— Нет. Как ВАШЕГО сотрудника.
— Вот как? Но я, простите, не вижу — в какой сфере мы могли бы использовать ВАШИ способности. Насколько я осведомлен, такие художества, — он кивнул на мои наколки, — в Советской России не давались просто так?
— Да. Это так.
— Человек, рискнувший нарисовать такие вот уколки, не имея на это права, звался… ереш?
— Ерш.
— Так. И какова была бы его судьба?
— Могила, скорее всего.