…Из палатки расходились уже почти на закате. Угорь был крайне разочарован результатами штабного совещания – ничего по существу не решили! Усилить охрану лагеря, защитные заклинания держать активированными, атакующие – взведенными. По возможности – отследить, откуда является и куда потом исчезает волна. Все эти распоряжения походили на хорошую мину при плохой игре – Сибиряк и Аесарон действительно деморализованы, растеряны, они понятия не имеют, с чем столкнулись и что им предпринять. Но положение требует, чтобы подчиненные оставались уверенными в том, что ситуация под контролем. Вот и придумывают гроссмейстеры занятия для своих пешек, покуда не придет время вступить в игру. А начнется очередная партия – что станет с пешками в ураганном шахматном дебюте? Вот ведь разворошили муравейник на свою голову! Только не муравьи оттуда повылазили, а злой и голодный медведь. Разбегайся, честной народ! А кто не спрятался – вперед, врукопашную!

Впрочем, в одном из распоряжений было рациональное зерно. Загарино окружено магическим щитом и бессумеречной полосой. Если волна является оттуда, то как-то же она преодолевает прозрачную стену и пустошь? Возможно, в стене открывается проем – тогда есть шанс прорваться внутрь. Опять же, на полосе шириной в сто шагов отсутствует Сумрак – не означает ли это, что тот, кто является в образе волны или тени, пересекает это пространство пешком, в своем человеческом обличье? Можно улучить момент, попытаться скрутить злодея, пока он относительно беспомощен в этой реальности.

– Однажды я создал голема из закрученного вихря Силы, – раздумчиво и, как показалось Евгению, невпопад обронил Сибиряк. Он робко шевельнул пальцами, будто притрагивался к чему-то прямо перед собой, вспоминал какие-то ощущения, а потом закончил фразу: – Полупрозрачного такого голема… нематериального… эдакий сгусток Сумрака…

– На Востоке, – язвительно пояснил Аесарон, – такие големы называются дэвами или джиннами. Если ты намекаешь, что…

– Да ни на что я не намекаю! – оскорбился Сибиряк, задетый тоном коллеги. – Я пытаюсь анализировать. То, что атаковало лагерь, настолько родственно Сумраку по структуре…

– Не волнуйтися! – вдруг подал голос Химригон, промолчавший практически весь «совет в Филях». – Я намёт себе сделал, как йиво выдергнуть.

– Как же?

– А увидитя, – уклонился от ответа шаман. – Обешчать ничего не могу, но попытку давать буду.

День казался бесконечным. Вернее, для Евгения из-за бессонной ночи два дня слились в один. Утомленный, он отошел в сторонку, привалился плечом к могучему дереву, задрал голову. В Сумраке нет звезд. Пусть шаманы и называют небом даже первый слой, но небо на том «небе» – неправильное, без звезд и без луны. Или шаманы видят и чувствуют в Сумраке по-другому. Здесь же – еще не стемнело, а наверху уже зажглись волшебные, таинственные, манящие огоньки, зажглись для всех, а не только для тех, кто иначе воспринимает реальности.

– Зверь ушел, – обиженно пожаловались совсем рядом.

Угорь покрутил головой, заглянул за дерево. Опершись спиной на тот же ствол, с противоположной стороны прямо на холодной влажной земле сидел ведьмак Харламов.