Охотников разлил самогон по стаканам, и они выпили.

Миклашевский даже не почувствовал градуса, давал о себе знать мороз, и навалился на закуску. Появление дрезины с патрулем заставило их отложить завтрак и снова сосредоточить внимание на железной дороге. На этот раз осмотр моста занял у гитлеровцев около пять минут, после чего в блокноте Стрелкова появилась еще одна пометка. Через сорок минут картина повторилась и окончательно прояснила график движения патрулей, по ним можно было сверять часы. Пропустив очередную смену и дождавшись наступления сумерек, Стрелков дал команду на минирование. Взвалив на спину рюкзаки с взрывчаткой и прихватив еловые ветки, чтобы заметать следы, они спустились к мосту.

Поручив Миклашевскому нести охрану и следить за временем, Стрелков занялся зарядом. Кравченко с Охотниковым, вооружившись тесаками, взялись долбить промерзшую землю. Она с трудом поддавалась, но не устояла перед их напором. Стрелка часов, как казалось Миклашевскому, стремительно ползла по циферблату. До появления патруля оставалось чуть больше десяти минут, когда наконец лунки под заряды были готовы. Стрелков заложил взрывчатку и потянул провод к укрытию. Охотников и Кравченко, замаскировав места закладок, принялись еловыми ветками заметать следы. К появлению патруля они успели закончить работу и присоединились к Миклашевскому и Стрелкову. Проверка прошла гладко, теперь им оставалось запастись терпением и ждать эшелона.

Мороз крепчал и все сильнее покусывал за щеки и нос. Единственным спасением от него служили самогон и сало. Время шло, закончился самогон в первой баклажке, а эшелона все не было. Стрелки часов приближались к полночи, когда на дороге снова произошло движение. Со стороны Витебска показалась дрезина. На этот раз патруль был в усиленном составе – из трех человек и осмотр моста и подходов к нему проводил со всей тщательностью. Один из патрульных не поленился, спустился к опорным быкам и, подсвечивая фонарем, заглядывал во все щели.

– Крупная рыбина, похоже, плывет, – сделал вывод Охотников.

– Як бы нашу сетку не побачили, – занервничал Кравченко.

– Сплюнь, Вася, а то сглазишь.

– Плюй, не плюй, Петро, а если…

– Да помолчите, вы, а то накаркаете! – цыкнул на них Стрелков и распорядился: – Если найдут, то открываем огонь!

– А че потом, командир? – спросил Охотников.

– Суп с котом! – отрезал Стрелков и сосредоточился на патруле.

Гитлеровцы закончили осмотр, не обнаружили следов минирования и забрались в дрезину. Лязг металла и мерный перестук колес прозвучали для разведчиков-подрывников самой желанной музыкой. Через несколько минут дрезина скрылась за поворотом, и над дорогой снова установилась гулкая тишина, но ненадолго. Со стороны Витебска послышался шум приближающегося эшелона. Яркий сноп света прорезал темноту и заискрился на усыпанных снегом елях. Черная, грохочущая гусеница выползла из леса.

– О це щука?! – воскликнул Кравченко.

– Если долго мучиться, то шо-нибудь получится! Вот это везуха! – торжествовал Охотников.

– Танки?! Орудия?! – не мог поверить в такую удачу Миклашевский.