— Тебе страшно? — спросил он.

В ответ послышались лишь судорожные всхлипывания.

— Все нормально. Я здесь. Теперь тебе не о чем волноваться.

Услышав эти слова, Хаён стала горько подвывать. Как сильно, видать, она испугалась, оказавшись среди языков пламени, среди стольких незнакомых людей! Все эмоции, до поры запертые шоком и растерянностью, словно взорвались в ней при этих его словах. Он еще ближе прижал к себе ее хрупкое тельце, похлопал ее по спинке. Ему хотелось стереть всю горечь, завладевшую ее сердцем.

Оторвалась она от Джесона только тогда, когда от плача ее прошиб холодный пот.

— Разве нельзя мне жить с тобой? — спросила она.

Он не мог ответить ей прямо сейчас. Решение было не только за ним.

Заметив его секундное замешательство, Хаён вытерла кулачком оставшиеся на щеках слезы и, словно вообще не плакала, вернулась к дивану и села. Джесон смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова. Хаён, с опущенной головой немного подождав его ответа, опять улеглась на бок и объявила, что ей хочется спать.

Джесон быстро вытащил из ящика письменного стола маленькое одеяльце и укутал ее. Посмотрел на нее, лежащую там с плотно зажмуренными глазами, прижимающую к себе плюшевого медведя, и откинул прядки волос, упавшие ей на шею. Насмерть перепуганного ребенка, который какие-то секунды назад всхлипывал и цеплялся за него, теперь не было и в помине — Хаён бесшумно спала, повернувшись к нему спиной.

Послышался стук в дверь. Наступало время утренней суеты.

Джесон еще некоторое время смотрел на нее, лежащую спиной к нему, а потом поднялся.

— Мне нужно в операционную. Это ненадолго, так что попробуй поспать еще немножко, хорошо? — произнес он.

Девочка даже не пошевелилась. Его сердце налилось тяжестью, но Джесон решил, что обдумает свои дальнейшие действия, когда справится с утренней текучкой.

Все эти два часа в операционной он представлял себе Хаён, обиженно отвернувшуюся от него.

«Разве нельзя мне жить с тобой?»

Ее голос так и продолжал звучать у него в голове. Но этот вопрос повис в воздухе, словно эхо в пустом кувшине. Не ему одному давать на него ответ…

Джесона не было рядом каких-то два часа, но теперь Хаён обхватывала его со всей силы, словно желая сказать, что больше не расстанется с ним ни на секунду. Старшая медсестра жалостливо посмотрела на нее.

— Я слышала, что в вашем доме был пожар, — сказала она. — Представляю, как бедняжке досталось!

Из приемного покоя слухи о пожаре успели расползтись по всей больнице. Даже интерны в ординаторской успели выразить свои соболезнования. Поскольку Хаён находилась в кабинете Джесона, они просто не могли не знать. Но ему не хотелось еще хоть сколько-нибудь больше приоткрывать завесу над своей личной жизнью.

— Спасибо, — поблагодарил он старшую медсестру, чтобы избежать дальнейшего обсуждения этой темы. Схватил Хаён за руку и поспешно вышел в коридор. По палатам уже развозили еду на тележках. Сам он еще не завтракал, и это только сейчас пришло ему в голову.

— Не стоит ли нам что-нибудь съесть? — предложил Джесон, и Хаён молча кивнула. — Чего больше хочется? Лапшу? Свиную котлетку?