Распугав жужжащих над лакомством мух, Трэш впервые за все время присел не с целью отдохнуть или осмотреться.

Вряд ли это можно назвать обедом, явно вечереет, так что пускай будет ужин. Трэш собирал прилично выглядевшие плоды с земли, один за другим отправлял их в рот, иногда сплевывая косточки, а иногда глотая вместе с ними. Когда «стол» оскудевал, следовал удар по стволу, при этом абрикосов падало много, поток их начал оскудевать лишь приблизительно через час трапезы.

Да, Трэш предавался чревоугодию именно столько времени. Должно быть, он засыпал в себя несколько ведер, но насыщения не ощущал, мысли прекратить работать челюстями не возникало. Зато начал беспокоиться – не столкнется ли с проблемами из-за такой диеты. В животе очень уж угрожающе бурчало, да и прилива сил не наблюдалось, а ведь до этого был уверен, что так и случится, стоит лишь набить брюхо.

Похоже, он жует совсем не то, что требуется.

В попытках разнообразить меню Трэш обошел остатки одичавшего сада. От мысли заняться ягодными кустами отказался сразу. Да, там есть что взять, но для его туши это смехотворные крохи. Несколько яблок, кисловатых и подпорченных червями, не сильно вдохновили, как и мелкие дубово-твердые груши, – им еще зреть и зреть. Сливы порадовали чуть больше, но почти сразу разочаровали: они не желали массово осыпаться при ударах по древесным стволам, а рвать их – слишком медленное и утомительное для ватных ног занятие.

Обдумывая сложившуюся ситуацию, Трэш, непонятно откуда, вспомнил, что энергетическая ценность плодов сада невелика. А раз так, ему, пожалуй, здесь не прокормиться, ведь не без причины, набив живот, он чувствует себя голодным. К тому же в этом месте совершенно нет воды, даже крохотной лужи не нашлось, а жажда, после кисло-сладкой кормежки и предшествующим ей многочисленным приступам рвоты, разрослась нешуточно. Во рту неприятно пересохло, в глазу ощущалась острая резь – слезы иссякли.

Здесь ему не выжить, урожая абрикосов и на пару дней не хватит. Плюс отсутствие воды уже сейчас донимает и, самое главное, – нет никаких перспектив. Увы, но жалкий клочок заброшенной земли не прокормит столь огромное и прожорливое существо.

Но все равно спасибо этому месту, оно, похоже, спасло, потому что панический голос, настойчиво требующий его накормить, затих. Трэшу было очень плохо, болело абсолютно все, зрение и слух работали так себе, но он может позволить себе сделать паузу, устроить как минимум час-другой отдыха.

Ему очень надо хотя бы чуточку восстановиться, иначе далеко пройти по высасывающей жизнь черноте не получится.

Но перед тем как позволить себе вырубиться под душистыми кустами смородины, надежно скрывавшими его тушу, Трэш обошел «треугольник» по всем его сторонам, вглядываясь вдаль, вытягиваясь при этом на цыпочках, становясь на едва заметные бугорки.

Зелень он заметил лишь в одном направлении. Ее пятно не впечатляло размерами, зато располагалось не так уж далеко. Километра четыре, может, пять или максимум шесть. Это даже для едва плетущегося чудовища – терпимо. Просматривается прекрасно, потому что располагается на склоне прилично вздымающейся холмистой гряды, резко доминирующей на фоне однотипного степного пейзажа. Ну и глаз, отдохнув на нормальной земле, стал видеть пусть и не идеально, но приемлемо.