В жаровни насыпать угля и зажечь. Поставить греться воду. Уверена, старик не откажется ополоснуться, потому что, кроме дорожной пыли, грязи на нём особо и нет, видно, что следит за собой. Я поставила чайник, вытащила продукты, которые запасала именно на такой случай.

– Да вы проходите, не стесняйтесь! – весело кричу я из кухонного закутка и шлёпаю на плитку кастрюлю.

Старик появляется на пороге через пару секунд, переминается с ноги на ногу, не спеша пройти к столу.

Я мысленно закатываю глаза и указываю гостю на стул, мимоходом отмечаю, что если верхняя одежда у старика ещё не расползается по швам от ветхости и, вероятно, послужит ещё год-другой, то на обувь без слёз не взглянешь. Мда… Он ещё и разулся, чтобы ковёр не пачкать. Ступни… стёрты, воспалены.

Я отдельно наливаю горячую воду в таз и ставлю на пол кувшин:

– Вот, можете промыть ссадины.

Выношу мыло, лечебную мазь, носки и новые ботинки. Да, одежду на благо храма иногда тоже жертвуют. Не для духов, конечно, а для живых нуждающихся. В основном одежду жертвую я…

– Госпожа…

– Иви, просто Иви. Или уж, если вам нравится, младшая жрица Иви.

Старик смотрит на меня с непонятным выражением лица, переводит взгляд на мыло, на подарки, на пока пустые тарелки. С кухни уже плывёт запах съестного. Ничего особенного, но он считает иначе и качает головой:

– Храните тебя боги, Иви.

Эльвийский культ не признаёт богов, но я не спорю, благодарю.

Каша готова. Я ставлю перед стариком миску, наливаю до краёв, а сверху добавляю кусочки варёной курицы.

– Хлеба, к сожалению, нет, – быстро черствеет, плесневеет. – Есть печенки.

– Иви, да вы будто сама богиня милосердия!

Я неловко улыбаюсь.

За что благодарить? Я имею в виду так благодарить? Ничего особенного я не делаю, просто слежу за святилищем, за которым вызвалась присматривать. Богиня… Ха!

Надо предложить старику задержаться. Пусть отдохнёт в тепле, поест нормально, стопы заживут. Может, на зиму останется? Хорошо бы… Только вот, если «Обитель» снесут… Нет, я не позволю. Я же обещала генералу, что справлюсь.

– Богиня? – раздаётся от двери.

Старик неуклюже встаёт, торопливо склоняет голову.

Я оборачиваюсь.

В дверях, скрестив руки на груди, стоит лорд Верандо.

Камзол небрежно расстёгнут, ворот рубашки ослаблен, и белизна воротника-стойки подчёркивает легкий летний загар. Во сне, кажется, загара не было… Но я почти не помню картинку, я помню ощущение прикосновений и жар. У меня перехватывает дыхание, а к щекам приливает кровь. Лорд усмехается и проводит рукой по волосам, насмешливо наблюдая, как на меня действует простой жест. Я с трудом удерживаюсь, чтобы не облизнуть губы.

– Так и знал, что увижу вас здесь, леди Иветта, – мягко тянет лорд Верандо. Его голос окутывает словно бархат.

А у старика из-за лорда кусок в горло не лезет! Старик и вовсе стоит, переломившись в пояснице. Тьфу!

– Лорд Верандо, разделите с нами нашу скромную трапезу? – елейно предлагаю я. Специально для вас найду самую каменноподобную печенку. – Вы любите кашу-размазню?

Лорда скромная трапеза не вдохновляет.

– Тогда не будем мешать, – говорю я твёрдо, желаю старику приятного аппетита, выхожу.