Мы занялись картошкой после обеда. Сначала я снял обувь, носки, закатал джинсы и прошелся по огороду. Не замерз. Дед так учил: сажать нужно в теплую землю. Нормально. Мы притащил плуг, Дюлька привел быка. Упряжь имелась. Что плуг таскать, что соху – принцип один. Дюлька нацепил на быка повод и повел его. Я легко прижал вниз рукояти плуга. Он легко вошел в землю, лемех отвалил пласт. Хм, почва легкая, цвет черный. Урожай должен быть добрым. Бык шел легко, для него это не нагрузка.
После пары борозд я поставил на плуг Дюльку. Он освоил сразу. Ничего сложно. Держи ровно и слегка прижимай вниз. Огород у семьи небольшой, соток двадцать. Есть кусок земли за деревней. Им займемся потом. Подбежала Ада, старшая из сестер Дюльки. Я отдал ей повод и пошел готовить посевной материал. Мне помогали Нира и младшие девочки.
Под картошку я отвел часть огорода – соток пять. Больше не нужно – семян три мешка. Вспахали мы быстро. Плуг заменила борона, земля стала рыхлой. Я взял прутик и очертил длинную линию по пахоте.
– Делаем так!
Я копнул лопатой посередине черты, положил в лунку картофелину и присыпал землей. Отмерил расстояние в полторы стопы (у меня 45-й размер) и копнул снова. Принцип поняли, я отдал лопату. Дюлька делал лунки, сестры клали картошку, мать зарывала граблями. Я намечал борозды. С посадкой управились быстро. Что значит работать коллективом! Сам бы день парился.
– Как взойдет – окучите, – просветил я Ниру. – Не менее двух раз, но чем больше, тем лучше. Тогда урожай будет один к восьми.
– К восьми? – не поверила она.
– Может и к десяти. В мешке… – я умножил в уме. – Где-то 80 либ.
– Два корца.
– Ага, – кивнул я. Значит, корец у них это наш пуд. – Посадили шесть корцев, соберем пятьдесят. Часть мелкой – скоту, часть отложить на семена, корцев тридцать на еду. Хватит?
– Еще и останется, – прикинула Нира.
– Поменяешь на что-нибудь у других, – я указал на забор.
Его облепили дети. Интересное зрелище: приезжий купец садит нечто диковинное. Попадались взрослые, в том числе мужики. Одного я узнал.
– Здравствуй, Кинрек! Как рука?
– Хорошо, господин! – поклонился он. – Лихорадка прошла, рана зарастает. Я делал все, как ты говорил. Пил лекарство, перевязывал.
– Молодец! – похвалил я.
– Господин… – он замялся. – Твоя железная соха…
– Плуг.
– Плуг, – повторил он. – Я могу его одолжить?
– У него спрашивай! – я указал на Дюльку.
– Нам еще хлеб сажать, – сказал подросток.
– Поможем! – заверил Кинрек. – А потом – нам.
– Но следует что-нибудь дать, – не утерпел я. – Ну, там яиц, курочку. Тут дети.
– Будет! – заверил Кинрек.
Остальные мужики закивали. Вот и ладненько. Пусть мой плуг зарабатывает. Ничего ему не сделается – он железный.
На этом разговор кончился – прибыла принцесса. Рыжая, с серебряными клыками.
Мюи спрыгнула на землю, привязала повод к забору и вошла во двор. Выглядела она злой. Народ за забором рассосался.
– Ты почему здесь, а не замке? – Мюи ткнула в меня пальчиком.
– Я там, где хочу.
Очи ее сверкнули. Ой, боюсь! Ты не мой батяня-комбат, девочка! Вот тот смотрел, так смотрел. А еще говорил. И какие слова! Цензурные только предлоги. И ничего, все выжили. Мы поупирались взглядами, и Мюи сникла.