Нираг каждый месяц собирал сельских – обучал оборонительному строю. Похоже, пришел день, чтобы узнать, чему они научились.

Дюльке пятнадцать, его место в бою. Мама знает. Но хорошо, что она была в огороде, когда по улице промчался гонец. Пусть услышит о войне уже после победы.

А глея пусть спасет пресвятой Моуи.

Прибежали. Не успели отдышаться, Нираг начал выстраивать копейщиков. Объяснять в который раз: сомкнуться в линию, при приближении верховых упереть копье в землю и наступить, выставив острие вперед. При обстреле укрыться щитом. Все просто, очевидно. Но только пока нет впереди колдунов-степняков.

Верхом на Буренке выехал глей.

– Земляки! Там – около тысячи дикарей. Не желающих пахать землю, растить домашнюю живность или даже гнать нир. Они хотят одного – отобрать наше. Спалить наши дома. Трахнуть наших женщин – матерей, сестер, любимых. Оставить после себя только перелище. Мы укрыты изгородью. Но колдуны привезли баллисты. Такие колдовские машины, забрасывающие бочонки с горящим маслом в кусты. Изгородь долго не выдержит. Один проход они пробьют. За проходом приготовлены кхары, укрытые деревянными щитами. Эти щиты уберегут их бока и ноги, когда кхаров пустят по горелому. Они протопчут тропу. И тогда хлынут сотни. Но мы не позволим. Отступать нельзя, позади – Кирах, ваш и мой дом.

Он оглянулся в сторону дыма.

– Держите строй здесь. Сотники! По команде – отступайте, держа линию. У них есть арбалетчики. Бьют на сто шагов. Закройтесь щитом. Когда верховые близко, арбалеты не стреляют, чтоб не задеть своих. Десятники! Смотрите за людьми. Один упал – сразу закрывайте брешь.

Глей говорил уважительно, как с благородными, доступно и понятно. Потом слово брал Нираг. Его слова тоже были доходчивыми, но другими: кто дрогнет, того он сам порубит на куски и скормит пырхам.

Машину, о которой говорил глей, Дюлька видел у замка, потом ее разломали, разобрали на дерево. Видать, у колдунов их много, над изгородью летают огненные шары и падают в заросли. Некоторые падают с этой стороны и катятся по земле, разбрызгивая огонь.

Пахнет горелым маслом.

Дюлька знал: в степи мало воды в стеблях. Часть кустарника умерла почти сразу, сухие ветки с шипами только делают ограду гуще. Но и горят быстрее.

Наконец, колдуны прорвались. Гремели выстрелы оружия, такое только у Глея и у его отца, конные на кхарах ударили прорвавшимся во фланг и перебили всех, преодолевших изгородь.

А она продолжала пылать. Проход прогорел и стал шире. Десять, потом пожалуй даже пятнадцать шагов. И вот уже целая волна степняков хлынула, они понеслись вскачь… Один несся прямо на него! Дюлька ощутил страшный удар. Копье треснуло и переломилось. Острие с куском древка застряло в кхаре, бык попытался встать на дыбы, но завалился набок, привалив седока.

Мощная лапа десятника из наемников Нирага схватила за шиворот и вырвала из строя назад.

– Не спи! Хватай запасное копье, сын пырха!

Дюльке стало мучительно стыдно. Какую-то секунду он стоял в общей линии с жалким огрызком в руках. Накинься на него другой степняк – прорвал бы строй!