Через некоторое время на меня нисходит спокойствие, заглушая страх. Я чувствую… умиротворение. Наедине с собой я больше не беспокоюсь о своих планах на будущее. Меня не беспокоит стажировка в «Баззфид», которая начнется на следующей неделе. Не волнуют сотни сообщений в электронном почтовом ящике – ответы на еженедельный выпуск «Записки Кэла» (не смог придумать названия поумнее, не обессудьте), – где я даю ссылки на свои видео с важными новостями, рассчитанными на тех, кому не плевать на происходящие в мире события.

Не то чтобы я совсем забываю об своих проблемах, но могу выбросить их из головы на несколько минут, а затем еще на несколько, пока не придется вставать, чтобы переключить кассету. Напряжение в груди уходит. Это что-то вроде медитации. Для меня это самое эффективное антистрессовое упражнение.

Я расслабляюсь, пока не раздается стук в дверь.

Он прорывается через шумоподавляющие наушники и ухающую музыку. Значит, это даже не стук, а скорее грохот, и все же я снимаю наушники и кричу:

– Да?

В комнату заглядывает мама – она всегда боится, что поймает меня за «чем-то», и мы все прекрасно понимаем, что имеется в виду; но я тоже не идиот и могу придумать, как заниматься этим «чем-то» дважды в день и не дать себя ни разу застукать, большое спасибо.

Но затем я замечаю выражение ее лица. Она плачет, и это очень нехорошо.

Видите ли, плакать ей несвойственно. Родители цапаются, кричат и портят настроение всем соседям вокруг, но она никогда не плачет. Они скандалят, после чего мама замыкается в себе, а папа уходит на прогулку. Вот как это обычно происходит. Они грызутся, но не обижают друг друга до такой степени, чтобы помнить об этом через час.

А сейчас… она плачет.

– Я, кхм… – В дверь входит мама. Быстро окидываю ее взглядом на предмет синяков, следов ударов и прочего – хотя и знаю, что папа никогда в жизни не причинил бы ей вреда, раньше мне не доводилось видеть ее настолько расстроенной, поэтому волей-неволей в голову лезут разные нехорошие мысли. Пока она не начинает говорить.

– Пойдем в гостиную. У твоего отца есть новости.

Новости.

Меня берет оторопь. Неужели звонок раздался в самое последнее мгновение? НАСА вмешалось в их склоку, чтобы сообщить папе, что его выбрали для?..

Но это же какая-то бессмыслица. Мы ведь не такие, как остальные кандидаты. И никогда не станем на них похожи. НАСА ведь должно было это выяснить, верно?

Прежде чем зайти в своих догадках слишком далеко, я выключаю музыку и иду к двери, к пустому проему, где только что стояла мама. Она быстро сворачивает за угол, лишь развевающийся подол платья мелькает напоследок. Мама убегает от разговора, чтобы не видеть того выражения лица, которое появилось у меня при слове «новости».

Это может означать все что угодно.

Я прохожу половину коридора, когда раздается хлопок вылетевшей из шампанского пробки, который подтверждает мои страхи. Внутренности скручиваются узлом. Пульс ускоряется. Я чувствую это всем телом, словно удар электрическим током, но меня не сотрясают судороги, все происходит очень медленно. Нервы пускаются в пляс, а конечности отказываются повиноваться. Все кажется серым и лишенным вкуса, запахи слабеют, и я даже не могу придумать подходящих по смыслу метафор, потому что…