Она указывает на меня; вот так и получается, что я часть их игры. Словно пешка, которой специально жертвуют, чтобы выманить слона, а затем поставить шах и мат. Мама смотрит мне в глаза, и на миг на ее лице отражается усталость. Следы паники и стресса. Но я отвожу взгляд в сторону. Я не дам ей возможности воспользоваться этим козырем. Не буду в этом участвовать.

– Мне очень жаль, но пора отбросить фантазии, – говорит мама, снова переводя внимание на папу. – Просто… взгляни на это с практической точки зрения. Мы не можем переехать. У меня есть своя жизнь и работа.

– Неужели это нужно делать чуть ли не каждый день? – бросаю я, направляясь по коридору к своей комнате.

– В Хьюстоне сейчас всего полпятого. – Папа слегка нервно откашливается. – К тому же ты ведь работаешь на удаленке и можешь кодить откуда угодно. Знаю, тебе не хочется это слышать, но шанс все же есть. Реальный шанс.

– А что насчет Кэлвина? – огрызается мама. – Мы заберем его из школы прямо на последнем году обучения? Ты когда-нибудь рассказывал ему, как это отразится на его репортажах?

– Так, стоп. И как это отразится на моих репортажах? – Я разворачиваюсь к ним, но стоит мне это сделать, как все части мозаики встают на свои места. Если отец получит эту работу, мы не просто переедем в Хьюстон – мы буквально окажемся внутри телешоу. Каждый миг нашей жизни будет отслеживаться и записываться «Стар-Вотч» для их бесячего шоу «Падающие звезды».

Родители старательно отводят глаза в сторону.

– Ну, мы ничего точно не знаем, – начинает папа, – просто в документах был такой пункт.

– Вполне однозначный пункт, – бросает мама, устало массируя виски, – где говорится, что нельзя проводить публичные видеосъемки, в том числе это касается участников миссии. А наша семья будет считаться ее частью.

Разворачиваюсь и ухожу прочь.

– Кэл, подожди!

Я хлопаю дверью своей спальни и прислоняюсь к ней спиной.

Через несколько секунд родители вновь начинают скандалить, и в глубине души мне хочется вернуться, чтобы попробовать положить ссоре конец. Чтобы все снова вернулось на круги своя. У предков и раньше случались размолвки, еще до всей этой истории с набором в астронавты, но гораздо реже и не столь яростные. Мои кулаки сжимаются, мысленно я веду с самим собой жаркий спор: оставаться здесь или попытаться помочь, постараться как-то остановить родителей?

Впрочем, раньше это никогда не срабатывало.

– Из-за тебя я каждый раз опасаюсь возвращаться домой, Бекка. Стоит мне вернуться с хорошими новостями, как ты закатываешь скандал!

– Я прожила здесь всю жизнь, – обиженный голос мамы проникает за дверь. Со стороны кажется, будто каждый из родителей выступает с монологом. Они не слушают друг друга. – Это был наш первый дом. Я здесь родилась, моя… все члены моей семьи здесь родились.

Кое о чем мама умалчивает – моя тетя тоже родилась здесь. Она много лет жила чуть дальше по улице. Эта улица и весь район пронизаны воспоминаниями о ней. Неудивительно, что мама не хочет никуда уезжать.

– У тебя не хватило совести обсудить это со мной до того, как ты…