Вовка пошел обратно в палату, там, на койку, которую вчера освободил Игорь, устраивали средних лет мужчину. На плечиках его кителя были майорские погоны и эмблемы авиатора. Его ноги были ампутированы по среднюю треть бедра, поэтому под кроватью стояло несложное приспособление из досок с приделанными подшипниками и деревянная палка, которыми инвалид должен был отталкиваться при езде.

На кровати лежала гитара, явно сделанная под заказ.

Летчик между тем оживленно говорил соседям по палате:

— Вот, мужики, сердечко прихватило, так в больницу забрали, и на какой, спрашивается, черт. Мне дома сын все сделал для удобства, а тут ни посрать, ни поссать по-нормальному.

— Да ты не стыдись, мил человек, — вступил в беседу дед, — мы же всё понимаем, ты за Родину в боях пострадал, лежи, не стесняйся. А вот струмент ты чего приволок, никак играешь?

— Да вот однополчане недавно подарили, — застеснялся майор, — приезжали ко мне и трофей из Германии привезли, знают, что я тренькать люблю. Вот с собой взял, чтобы скучно не было, еще осваиваю ее пока.

— Дак тогда сыграл бы хоть что, — продолжал приставать Егор Кузьмич, — душу хоть бы потешил.

Летчик, поломавшись для приличия, взял гитару и начал наигрывать и тихо подпевать себе под нос:

Гитара была чуть-чуть расстроена и резала слух Вовке, но он, как и все, захлопал в ладоши после незамысловатого исполнения майора.

— Товарищ майор, — сказал он нерешительно, — мне кажется, что гитара слегка расстроена. Давайте я ее настрою.

Летчик без слов протянул гитару.

Вовка бережно взял в руки инструмент и пропал, это была такая вещь, сразу стало ясно, что это ручная работа, да и сами струны были высший класс.

Он осторожно тронул колки, гитара на это отозвалась мелодичным гулом. Расстроена она была совсем немного, и через минуту Вовка взял звучный аккорд. С этими пальцами было немного непривычно, но тем не менее за этим аккордом последовал другой и третий.

— Слушай, парень, — сказал летчик, — я гляжу, ты в этом деле дока. Может, и споешь что-нибудь.

После недолгого раздумья Вовка сказал:

— Хорошо, я вам спою песню, совсем недавно услышал, парни во дворе пели. Она про летчиков.

Он дважды сделал проигрыш, и его пальцы уже почти свободно бегали по грифу.

Затем вдохнул и начал петь своим ломающимся, юношеским тенорком:

При первых же словах песни пилот замер и слушал не дыша.

Да и вся палата слушала, затаив дыхание. На середине песни майор заплакал, по его лицу текли крупные слезы, но он не обращал на это никакого внимания и был весь там, в бою.

Но вот отзвучал последний аккорд.

И тут пилот очнулся.

— Парень, скажи прямо, ведь это ты сочинил? Не слышал я такой песни никогда. Вот, как ты так смог, ведь это прямо про моего друга, как будто он здесь был!

Вовка смущенно сказал:

— Да нет, точно не я, где мне такие песни сочинять.

— Лады, — решительно сказал майор, — мне другую гитару найдут, а за эту песню вот тебе подарок, гитара твоя! Вот только слова песни запиши мне, пожалуйста, — добавил он.