Тихий час заканчивался неминуемой расплатой.

Бертилов вскочил, больно ударившись о стол коленкой, и теперь шипел от боли, вспоминая свою маму и ремонт в ее квартире. Один из упырей кричал: «Отдайте термос, сцуки!!! Там мой бульон!» – и спросонья молотил кулаками по физиономии многострадального Колыванова. Кикиморы судорожно зевали, разглядывая свои помятые физиономии в пудреницы.

Фурия яростно орала, обещая возмездие и кары:

– Я покажу вам, как спать на лекциях! Вы у меня узнаете, паршивцы!!! Стипендии лишу, узнаете у меня! – Ада Фурьевна была вне себя. – Стыдоба какая! Преподаватель старается, рассказывает, а они нагло дрыхнут! Вот оно, новое поколение нечисти, бессовестные все до одного! Только джинсы и мода на всякую ерунду в головах!

– Ай! – вскрикнул вдруг Марик Уткин, прижав ладонь к щеке. – Меня что-то ужалило. Ай-ай, честно…

Упырь вскочил с места, демонстрируя всем красное пятно на щеке. – Жжет-то как, будто пчелы!

– Сесть, Уткин, и молчать!!! – продолжала бушевать фурия. – Сидеть и молчать! Молчать и сидеть!!! Пар-разиты!!!

– Елки, – Егор вдруг дернулся, продемонстрировав Владе след на лбу, как от мелкого ожога. – Это чего, а?

– Похоже на ожог, – Влада вдруг вспомнила Носфераторику, раздел про фурий, и ее осенила нехорошая догадка: – Бертилов, это же слюна! Фурии плюются ядовитой слюной, когда в ярости. Ух ты, никогда не видела… – Она прикоснулась ко лбу тролля, и тот зашипел от боли, согнувшись в три погибели.

– Линяем отсюда, – прошептал Марик, держась за щеку. – Мне кажется, она нас даже не видит.

– Быстро, бегом! – послышался возглас Гильса, который оказался около Влады и закрыл ее спиной от фурии, выталкивая на выход. – Ну давайте! И закрывайтесь, кто чем может…

Студенты ринулись наутек из аудитории, оставив Аду Фурьевну орать на проснувшегося Ацкого. Валькер спросонья взмыл вверх, стукнувшись макушкой о потолок, и теперь неуклюже метался, закрываясь локтями от яростных плевков большой дальности.

Досталось почти всем, кроме Влады, – ей просто повезло. Особенно пострадавшие от яда доплелись до медпункта, но были посланы подальше Тойво Переполненном. Медбрат очень долго и популярно объяснял, что от плевков деканши Валькируса лекарства нет, и в ближайшем будущем найти его не предвидится.

– У вас сейчас по расписанию чего? – спросил Тойво, глядя на распухающие от ожогов физиономии студентов.

– Фифкультура, – простонал Марик, щеку которого раздуло, как от укуса пчелы.

– О! – Тойво засмеялся. – Физра у вас будет в бассейне на первом этаже, и ее ведет Водион Водищевич. Мировой препод, если на дне его найдете. Только не смейтесь над ним, я вас знаю, пересмешников. Катитесь быстренько туда и отмокайте. Водичка в бассейне лечебная, если на медузу не напороться…

– Бассейн, медузы, препод Водион на дне… – Шагая по коридору вслед за однокурсниками, Влада перебирала эти слова, и ни одно ей не понравилось. Она вспомнила слова Ацкого – препод по физкультуре когда-то очень давно был настоящим водяным монстром, в Средневековье топившим корабли, пока не натолкнулся на кого-то из светлых магов, а теперь терзался комплексом неполноценности.