Филиппа уселась, и Люси стащила тяжелые кожаные сапожки, в которых хозяйка ездила верхом.

— Они тоже нуждаются в чистке и починке, — сообщила она, снимая чулки с ног Филиппы. — А вот это нужно сжечь. Смотрите, какая дыра на пятке! И еще одна на мыске.

Филиппа снова встала и, развязав ленты камизы, повела плечами. Обнаженная, она вышла в соседнюю комнату, где стоял чан для мытья. В камине весело плясал огонь, несмотря на то что на улице было тепло. Люси повесила греться полотенца, собрала одежду хозяйки и направилась к выходу.

— Сейчас отнесу это прачке, — пообещала она, — и вернусь вам помочь.

— Сначала вымой мне голову, — приказала Филиппа. — И проверь, нет ли в волосах блох или вшей, ибо мы останавливались в первых попавшихся гостиницах, где насекомые так и кишели. Как жаль, что на этот раз дядюшка Томас не смог заранее заказать нам комнаты! Я хочу написать ему. Уж он сумеет сделать приятной нашу поездку на север!

Она поднялась по маленькой лестнице и забралась в чан.

— Ах, Люси, какое блаженство!

Люси уронила на пол охапку одежды и тоже поднялась на лестничку.

— Намочите волосы, госпожа, и я как следует отскребу вам голову.

Сунув руку в горшочек с мылом, Люси принялась отмывать волосы молодой женщины, после чего обернула их теплым полотенцем.

— Ну вот, госпожа, и ни одной блохи, вши или гниды, — заверила она, после чего вновь собрала одежду и исчезла.

Филиппа прикрыла глаза. Какая легкость! Приятно ощущать, что волосы не липнут к рукам!

Вдали послышался слабый раскат грома, и она поспешно привстала. Небо потемнело, значит, до грозы недалеко. Но какое это теперь имеет значение? Она дома. Чистые волосы, чистое тело, чистая постель.

Дверь открылась, и в комнату вошел Криспин.

— Сейчас я тоже присоединюсь к тебе, — пообещал он, улыбаясь и стаскивая одежду.

— Что, если Люси вернется и увидит тебя голым? — запротестовала Филиппа.

— Люси не вернется, пока мы не позовем. Я наткнулся на нее в коридоре. А когда я дерну шнур сонетки, она принесет нам ужин. Мне что-то не хочется спускаться вниз. Ты пробуждаешь во мне аппетит, жена моя.

Оставив одежду на полу, он шагнул к чану.

— Вода выплеснется, — неубедительно пробормотала она.

— Не выплеснется. Я объяснил мужчинам, сколько нужно налить.

Забравшись в воду, он первым делом притянул к себе Филиппу и стал жарко целовать.

— Мы так долго были врозь, малышка!

— Вовсе нет! — пролепетала она.

Он стащил с ее головы полотенце и запустил пальцы в волосы.

— Ода, мы столько времени провели в разлуке, мадам. Но больше я не намерен терпеть ни единой минуты!

Не успела она что-нибудь ответить, как он стиснул округлые ягодицы и, приподняв ее, насадил на свое истосковавшееся копье.

— Теперь, жена моя, мы вместе! — прорычал он и, видя, как расширились от изумления его глаза, прижал Филиппу к деревянной стенке чана.

— О, милорд! — ахнула она, когда он проник еще глубже. Она не забыла, как великолепна была их взаимная страсть. Но успела позабыть, как он велик. Криспин продолжал вонзаться в нее, двигая бедрами все быстрее, пока, к ее изумлению, они оба не вскрикнули.