- Истинных не забывают, знаешь ли. Можно стереть многое, но горячее сердце истинной пары ничем не потушить. И мою любовь к тебе ничем не затушишь. Так что кончай брыкаться и сопротивляться. Ты - моя. Никому не отдам. Точка.

Он мягко разомкнул мои губы языком, вовлекая в восхитительно нежный поцелуй. Голова закружилась, и глаза закрылись сами собой, а поцелуи Салливана стали более неистовыми.

Мы целовались так жадно, как будто не виделись целую вечность, хотя по моим ощущениям именно так и было. Сильные яркие эмоции грозились накрыть с головой, захлестнуть снежной бурей, раздавить лавиной. И я полностью растворилась в этих ощущениях, забыв обо всем на свете.

Я обнимала, целовала, цеплялась в плечи, шептала слова любви и не смогла сдержать слезы. Раньше всегда думала, что слезы радости - это просто красивая сентиментальная чушь. А сейчас сама на себе поняла, что от счастья действительно можно заплакать. Так отчаянно, как будто случилось большое горе. Хотя на самом деле ровным счетом наоборот - наконец-то обрела смысл.

- Ты станешь моей женой, ледышка? - спросил Салливан в промежутках между поцелуями.

- Только если ты перестанешь называть меня ледышкой, - ответила я в промежутках между всхлипываниями.

- Нет, ну так дело не пойдёт, - театрально вздохнул Салливан. - Я согласен брать в жены только ледышку! Никакая другая невеста мне не нужна.

- Ты невыносим! - покачала я головой, одновременно плача, смеясь, улыбаясь и стуча Салливана по плечу.

- За это ты меня и любишь, не так ли? - бархатным голосом спросил он.

И я уверено кивнула.

- Люблю...

- Тогда ты не будешь против того, чтобы мы провели венчальный обряд прямо сейчас? Прямо здесь? Я хоть и отдал приказ готовиться к венчанию во дворце, но что-то передумал.  У меня нет желания тащиться во дворец и проходить миллион официальных процедур перед тем, как мне наконец можно будет называть тебя женой.

- А как же белое кружевное платье? Я... не в форме. Точнее наоборот - в форме. Боевой. А ты ведь говорил, что хочешь...

- Да ну к Хааску его, это платье, - махнул рукой Салливан. - Какая разница, во что одета моя невеста, если эта невеста - ты?

Салливан оказался совершенно прав: наше венчание Лакор действительно запомнил надолго. Потому что мы на него не явились. Вот так вот взяли и обвенчались в маленьком хрустальном храме, где под надзором местного жреца и при свидетельстве Эрика на наших с Салливаном ладонях вновь вспыхнули метки богини Аринэ. На этот раз - отчетливо золотые, сияющие. Подтвержденные.

А потом мы ушли в закат, то есть в личную резиденцию Салливана и не выходили оттуда неделю, послав подальше всех, даже императора. Покой наш изредка нарушал только Фриклс, который доносил до нас "вести с полей", рассказывая о реакции лакорцев на наше тайное венчание. Элементаль развлекал нас смешными историями, а взамен мы скармливали ему тонны сладкого. Смеялись, целовались и кормили друг друга шоколадом, поедание которого у нас вечно заканчивалось чем-то неприличным.

Император Лакора, конечно, был в шоке от выходки сына и спешном венчании на солдате равновесия, запрещенном законом. Эти самые законы Родингеру-старшему пришлось срочно переписывать после того, как к нему заявился мой отец и в красках объяснил, куда и в каком состоянии запихнет императора, если он не перестанет маяться дурью, вместо того, чтобы объединить усилия и уничтожить африон вместе. Возражений у императора, к счастью, не нашлось.