Богдан пару секунд смотрел на брата и с трудом сдерживал смех, который доставлял ему нестерпимую боль.
– Цесаревич мог оттоптать бездну баб. Я удивляюсь, что Костя не наплодил сотню бастардов. Хотя, в этом он был прав, их же нужно содержать. Женщины и девицы сами толпами лезли к нему в койку раздвигая ножки. И не какие-то крестьянки, а аристократки не из последних. Твоя Анька просто дешёвка, на которую он бы просто не посмотрел! – выплюнул Богдан.
– Так, кто в итоге оказался дешёвкой? Я? Или ты, умирающий в каком-то непонятном селе? А может твой хозяин, чей труп сейчас увозят в столицу?
– Мы умерли как настоящие воины. Костя иногда, когда забывался или был пьян, называл нас Спартой. Тебе этого не понять.
Некоторое время помолчав, Богдан вдруг произнёс.
– Подойди ближе, есть у меня информация, которую надо передать твоим хозяевам.
Взмах руки раненного и наклонившийся Томас отшатывается от брата. А затем падает на землю и начинает биться в конвульсиях, выплёвывая пену изо рта.
– Сука! – подбежавший Голицын протыкает умирающего Богдана саблей, – Это же яд!
Некоторое время имперские егеря пытались откачать своего командира, но безуспешно.
– Но как же так, господин полковник? – истерично прокричал поручик, обращаясь к заму командира.
– Алексей, ты же знаешь, что они не воины. Это башибузуки, лично преданные своему хозяину. Они жили по своим законам, наплевав на остальных. Так и умерли. И ведь никто не сдался!
Через час, полковник Букинский, заместитель командира императорских егерей, написал письмо маме, жене и детям. Он долго думал над предсмертной запиской, но ограничился одной строкой – «Я не Иуда». После этого он поднёс к виску новомодный капсюльный пистолет и выстрелил себе в висок.
Эпилог
23.09.1781 – 12.08.1807 Анна Фёдоровна
8.05.1779 – 12.08.1816 Константин Павлович
Громко прочитал молодой человек, рассматривая стоящие рядом саркофаги. Белый и чёрный с золотыми крестами и памятными табличками. Сегодня в Петропавловском соборе никого не было и его голос прозвучал излишне громко.
– Жили они счастливо и умерли в один день, – ответил женский голос с явными толиками издевательства.
– Это правда, мама? Я слышал разные истории про их союз. Они были счастливы?
Женщина долго смотрела на оба саркофага. Ни один мускул не дрогнул на её всё таком же гладком, без единой морщины, лице. Только никому не стоило смотреть в её глаза. Там полыхало такое, что могло испугать даже достаточно храброго человека. Будто целая жизнь пронеслась перед ней за минуту. Наконец ей удалось справиться с эмоциями. Улыбнувшись, вдовствующая Императрица Елизавета Фёдоровна, повернулась к сыну.
– Выйдем на улицу, Сашенька, – мать ласково обратилась к сыну, – Хватит уже этих саркофагов.
Взяв под руку Александра, Лиза вышла из храма. Вздохнув тёплый августовский воздух, она улыбнулась, глядя на солнышко. Охрана быстро среагировала и заняла свои позиции, стараясь не мельтешить перед Императором и его матерью.
Вдруг вдалеке раздался какой-то шум, который привлёк внимание шедшей к выходу из крепости пары.
– Что там такое? – спросил Александр II своего адъютанта, – Разберитесь и доложите.