Расизм в государстве, в котором все нации равны, является смертным грехом, поскольку расистами являются исключительно человекообразные Животные: с помощью расизма они паразитируют на Людях и обывателе. В сталинском СССР расизм таким грехом и являлся. И до приезда Голды Меир еврейский расизм давал о себе знать во взаимопомощи еврейских расистов в занятии государственных кормушек, а Голда его усилила, более того, даже организовала две мощные демонстрации еврейских расистов, которые нагло плюнули на интернационализм остальных народов СССР (и евреев в том числе). Правительству нужно было принимать меры, иначе СССР перестал бы быть государством, в котором все нации равны. (Сталин не собирался делать из СССР Соединенные Штаты Америки, в которых все граждане равны, а евреи еще равнее.)

Начался арест наиболее одиозных еврейских расистов, и среди арестованных в 1951 г. оказался профессор медицины Я. Этингер, который еще с середины войны упорно и нагло вел расистскую пропаганду в еврейской среде и поливал грязью Советский Союз. Следствие по его делу поручили следователю по особо важным делам МГБ подполковнику М. Рюмину. Поскольку в эти годы во всем мире единственными террористами были еврейские террористы, которые постоянно кого-то взрывали или убивали в Палестине или Европе, то Рюмин начал «прощупывать» Этингера на предмет того, не готовятся ли в среде еврейских расистов какие-либо теракты и в СССР. И Этингер ни с того ни с сего вдруг признался, что шесть лет назад, в 1945 г., он неправильным лечением залечил насмерть кандидата в члены Политбюро, первого секретаря Московского обкома и горкома ВКП(б), «антисемита» А. Щербакова. То ли Этингер хотел на старости лет стать героем сионистского движения, то ли еще по каким причинам, но факт есть факт: и арестовали его по другому поводу, и по поводу смерти Щербакова никто не имел ни малейших подозрений до этого признания Этингера. Рюмин вызвал своего начальника, заместителя начальника следственной части полковника Лихачева, Этингер и ему повторил свои показания, Лихачев вызвал Абакумова, и тут произошло странное. Как только Абакумов понял, в чем признается Этингер, то стал сбивать его вопросами и переводить допрос на другие темы.

Понять Абакумова легко: если Политбюро узнает, что Щербаков умер не своей смертью, то оно немедленно начнет следствие и по причинам смерти Жданова, а с этой смертью Абакумов и Огольцов были связаны намертво. Абакумов и Огольцов тут же на Лубянке немедленно дают яд Этингеру, но, чтобы не навлекать на себя подозрений, не согласовав это с Рюминым, переводят Этингера в Лефортово, где тот через день и умирает, якобы оттого, что в его камере было сыро. Но это уже переполняет чашу терпения Рюмина, и тот, минуя непосредственного куратора МГБ Хрущева, идет прямо к Маленкову с докладом об «еврейских» странностях Абакумова.

Абакумова арестовывают, но остальных заговорщиков спасает, во-первых, сам Рюмин. Версия и планы его были таковы: раз на Западе евреи развернули террор, значит, и в СССР евреи должны быть в заговоре и осуществлять теракты, а посему нужно арестовать всех подозрительных евреев и допросами выяснить истину. Это абсолютно устраивало заговорщиков — пусть МГБ арестовывает хоть евреев, хоть папуасов, лишь бы не обращало внимания на Животных в самом аппарате партии. Хрущев, который до этого уже разгромил «еврейский заговор» на московском автомобильном заводе ЗИС