— Мне особенно понравилась смерть городового! Как актера звать? Данила…

— Данила Шумский. Хороший актер, вот только пьет много, собака! Его поэтому на вторых ролях и держат. Гришка Саватеев тоже хорош! Убийца в черном пальто! Кстати, помимо гонорара мы им обещали ресторан и непременно с водочкой. Помнишь?

— Да помню я, а теперь нам надо к Мартынову.

Еще спустя полчаса генералу принесли подписанные Мерзлякиным показания. После короткого совещания сразу были отправлены две группы жандармов с жесточайшим приказом взять тихо и без шума генерал-майора Обнина и заместителя начальника управления тылового снабжения, генерал-майора Старицкого. Стоило командирам групп узнать, кого им придется задержать, то на их лицах появилось выражение крайнего удивления, правда, но все свои мысли они оставили при себе. Спустя полтора часа оба заговорщика были доставлены в главное управление жандармерии, а на их квартирах были оставлены люди, чтобы исключить любую утечку информации. Задержанными генералами сразу занялись опытные следователи управления.

В ожидании результатов мы сидели в кабинете генерала, и пили крепкий чай с лимоном, как дверь открылась, и на пороге показался растерянный адъютант: — Господин генерал, там к вам… гм…рвется следователь, поручик Валерьянов.

— Рвется? Это как понять? Гм. Ладно, впусти его.

В кабинет торопливо вошел следователь. Он имел испугано — обалдевший вид.

— Господин генерал-майор! В ходе перекрестного допроса были получены от Обнина Ильи Давыдовича… вот эти показания, — тут его голос дрогнул. — Прошу прочесть их.

Мартынов взял листы, пробежал их глазами, потом негромко сказал: — Об этом никому ни слова, поручик, иначе горько пожалеете. Из управления не уезжать. Вы меня поняли?!

— Так точно, господин генерал-майор!

— Можете идти.

Когда за ним закрылась дверь, Мартынов ничего не говоря, протянул мне листы допроса. Прочитав, в свою очередь, я отдал их Пашутину.

— Не ожидал, честно говоря, господа. Думал, заговор будет куда… мельче. А тут только одних генералов одиннадцать человек, — сказал он, после того как положил прочитанные листы допроса на стол.

Нити вели, как в военное министерство, так в Генштаб и Ставку. Все выглядело намного хуже, чем мы думали.

— Сергей Александрович, теперь дело за вами, — сказал Мартынов.

— Езжай, Сережа, — поддержал его Пашутин. — Время не ждет.

Время приближалось к полночи, но, несмотря на поздний час, я настоял на том, чтобы обо мне прямо сейчас сообщили государю. Тот, похоже, еще не ложился, потому что уже через двадцать минут принял меня.

— Что случилось?, — спросил меня встревожено царь.

Вместо ответа я, молча, протянул ему показания Обнина и Мерзлякина. Пробежав мельком первую страницу, он поднял голову, и я увидел его ошеломленное лицо: — Что это?!

— Письменные показания вашего, наверно, уже бывшего, генерал-адъютанта, ваше императорское величество.

Какое-то время император смотрел на меня растерянным взглядом, потом снова принялся читать, с первой строчки. Закончив чтение, он выкурил подряд две папиросы, и снова пробежался глазами по записям. Было видно, он все еще никак не мог поверить в только что им прочитанное. Не глядя на меня, вызвал дежурного офицера и приказал, чтобы к нему из жандармского управления тотчас доставили Обнина.