— Вот это мы и должны предотвратить. Мир с Германией снимет в какой-то части напряженность в обществе и не даст зайти политическим и гражданским противоречиям слишком далеко. Иначе говоря, мы выиграем время и собьем с толку наших политических противников.

— Сколько у нас времени?

— Давайте исходить из шести месяцев. За это время нам нужно чтобы за это время жандармерия не только получила новые уложения и законы, но и начала по ним работать. Теперь я набросаю вам в общих чертах план, который мы с Мишей придумали. После чего мы хотели бы выслушать ваше мнение.

Говорил я недолго, так как все это было обдумано мною не раз, зато у Мартынова на уточнения и замечания ушло намного больше времени. Когда вопросы иссякли, я сказал:

— Теперь, господа офицеры, мне хотелось бы, чтобы вы составили списки лиц, которым можно было доверять и знать, что они сделают на совесть то, что им поручат.

— Теперь ты, как истинный царедворец собираешься окружить себя нахлебниками и лакеями?, — не удержался от колкости Пашутин.

— А ты как думал! Мне самому, что ли перетаскивать мешки с деньгами домой из государственной казны?! Подумайте над этим. Есть у меня еще к вам один вопрос. Как можно быстро создать контролирующее военные поставки ведомство? Это первое. Если в состав проверяющей комиссии войдет офицер-фронтовик, как это будет выглядеть? И последний вопрос. До каких пределов можно расширить полномочия подобных комиссий?

Спустя месяц после этого разговора первая комиссия из вновь созданного департамента отправилась на фабрику Бабрыкина. В ее состав вошли офицер — фронтовик, мастер, знающий до тонкостей производство и парочка военных чиновников для оформления бумаг и придания комиссии официального статуса. Состав членов комиссии формировался случайно, в самый последний момент. Никто из них друг друга не знал, а значит, сговор, получение взятки и подтасовывание итогов проверки сводилось практически к нулю.

Подобная постановка организации дела привело в полнейшее недоумение всех, начиная от руководства департаментов и кончая генералами, которые никак не могли взять в толк, что делать боевому офицеру на фабриках и лабазах, но жесткие приказы с самого верха напрочь отбивало желание интересоваться подобными вопросами.

Если раньше о подобных проверках владельцы заводов и фабрик были оповещены заранее подкупленными чиновниками, то теперь появление подобной комиссии для промышленника было настолько неожиданно, насколько бывает удар грома при чистом небе. Сначала на гнилой подкладке попался фабрикант — поставщик солдатских папах, а спустя пару недель — заводчик на собачьем мясе, которое добавлялось в выпускаемые его предприятиями мясные консервы. Если раньше дело кончалось крупными взятками членам комиссии и небольшими штрафами, наложенными на предприятие, то теперь дело в обоих случаях дошло до ареста и предъявления статьи о крупных хищениях государственных денег. Влиятельные знакомые обвиняемых в Петербурге только разводили руками, в то время как дорогие адвокаты составляли слезные прошения на имя Его величества. Впрочем, дела не дошли до суда, но суммы штрафов, наложенные на мошенников, впечатлили всех остальных заводчиков настолько, что слова одного из богатых лесопромышленников: — Три-четыре таких штрафа, и я с протянутой рукой по миру пойду!, — стали гулять по России.