В ответном вздохе седоволосого декана чувствовалась давняя привычка к власти, а также – то, что терпению его вот-вот придет конец.

– Нет, мистер Киттлинг. Полицией установлено, что ваша группа не имеет никакого отношения к взрывам. И, несмотря на то самое видео с ютьюба, где вы лично угрожаете похитить с выставки экспонат, ГУЭ отказывается выдвигать против вас обвинения. Кроме этого, я пришел сообщить, что деньги, предназначавшиеся на ремонт Выставочного зала, будут пущены на финансовую помощь нуждающимся.

Декан сделал паузу, ожидая, когда его новости дойдут до всех.

Рэнди захлопал глазами:

– Значит… мы победили?

– Если вам угодно считать все это неким состязанием, то – да.

Киттлинг нахмурился.

– Но почему вы не сказали об этом сразу? Почему отказались встретиться с нами?

В новом вздохе декана явственно слышалось раздражение.

– Я не отказывал вам во встрече. Я отложил ее, так как пытался привлечь новые пожертвования, которых хватило бы и на те и на другие нужды. Признаю, мне следовало бы сообщить об этом вашей группе, прежде чем события вышли из-под контроля, но наши крупнейшие благотворители отказали, не желая, чтобы их пожертвования выглядели как результат вашего протеста.

– Значит, пошли на поклон к этим… двум процентам общества?

– Если угодно, да. Но не забывайте, что это их деньги и их добрая воля. Как бы то ни было, сделанного не воротишь. Ущерб, причиненный зданию грабителями, покроет страховка, что принесет нам достаточно средств для ремонта. Вот и все, что я хотел сказать, – декан поднялся, и капитан Стейси подал ему его трость, прислоненную к столу. – Надеюсь, в будущем мы сможем продолжить наш диалог в более конструктивной манере.

Декан прохромал к выходу, и Робби распахнул перед ним дверь.

– Спасибо вам, – сказал он.

Услышав это, Рэнди наградил отца испепеляющим взглядом.

КАК ТОЛЬКО студентов официально освободили из-под ареста, Робби вывел сына наружу, размышляя, как лучше повести с ним разговор – если момент вообще был подходящим для разговоров.

Остановившись на ступеньках у входа, они подняли взгляды к солнцу. Рэнди выглядел совсем усталым. Больше всего ему нужен был отдых и хороший домашний обед. Но Робби до сих пор не мог поверить, что так трудно стало объясниться с сыном, которого он растил и воспитывал восемнадцать лет.

Для начала он предпочел шутку:

– Итак, Рэнд, что тебе больше не дает покоя – что декан, которого вы обвиняли во всех грехах, оказался на вашей стороне, или что наша система в самом деле время от времени работает?

Рэнди презрительно усмехнулся.

– По-моему, Джош прав. Система работает только тогда, когда у нее нет выбора. Будь Корлисс в самом деле за нас, он первым делом поговорил бы с нами. Он – тоже часть этой системы и часть проблемы.

– Он половину жизни ходит с тростью, потому что заработал перелом бедра во время акции протеста, закончившейся настоящим побоищем. Понимаю, шестидесятые для тебя – дремучая древность, но ты даже не представляешь себе, насколько тогда было хуже. На все нужно смотреть объективно.

– Объективно? То есть, если законам Джима Кроу