— Ты пугаешь меня, хозяин. А если тебя убьют?

— Я умру ради той, которую люблю! — пылко воскликнул Тремаль-Найк.

— И когда мы отправимся туда?

— Как только у меня хватит сил держать карабин. Я ухе окреп, но не настолько, чтобы выступить одному против всех.

В это мгновение с юга донесся ружейный выстрел; Дарма подпрыгнула и ощетинилась, рыча. Маратх и Тремаль-Найк вскочили на ноги, удерживая Пунти, который заливался лаем.

— Что там случилось? — спросил маратх, доставая из-за пояса нож.

— Каммамури!.. Каммамури!.. — закричал чей-то голос.

— Кто это там? — спросил Тремаль-Найк.

— Великий Брама!.. Это Манчади! — вскричал маратх.

В самом деле, бенгалец приближался к ним, пробивая густую завесу бамбука и, как сумасшедший, размахивая карабином. Казалось, он был во власти ужасного страха.

— Каммамури!.. Каммамури!.. — задыхаясь, повторил он.

— Беги, Манчади, беги! — закричал маратх. — Неужели его преследуют? Внимание, Дарма!

Тигрица подобралась, выпустив когти, и открыла пасть, показывая два ряда острых зубов.

Бенгалец, который бежал очень быстро, за несколько минут добрался до хижины. Лицо его было окровавлено, как будто от раны на лбу, рубашка тоже была в крови, что должно было скрыть его предательство.

— Хозяин!.. Каммамури! — воскликнул он, отчаянно плача.

— Что случилось? — с тревогой спросил Тремаль-Найк.

— Агур смертельно ранен!.. Горе мне… это не моя вина, хозяин… они кинулись на нас… Агур! Бедный Агур!

— Его ранили! — с яростью воскликнул Тремаль-Найк. — Кто? Кто?

— Враги… эти туги с арканами…

— Проклятие! Говори, рассказывай, я хочу все знать!

— Мы углубились в лес, — бормотал негодяй, продолжая рыдать. — Они бросились на нас прежде, чем мы смогли взяться за оружие… и Агур упал. Я испугался и убежал…

— Сколько их было?

— Десять, двенадцать, не помню точно. Я убежал чудом.

— Агур мертв?

— Нет, хозяин, наверное, не мертв. Они пронзили его кинжалом и потом исчезли. На бегу я слышал, как раненый кричал, но у меня не хватило смелости вернуться к нему.

— Ты трус, Манчади!

— Хозяин, если бы я вернулся, они бы убили меня, — рыдал бенгалец.

— Когда же это кончиться? — закричал Тремаль-Найк. — Каммамури, возможно, Агур еще жив; нужно пойти и принести его сюда.

— А если на меня нападут? — спросил Каммамури с опаской.

— Возьми с собой Дарму и Пунти. С ними ты устоишь против сотни человек.

— А кто меня отведет туда?

— Манчади.

— А ты хочешь остаться в хижине один?

— Я и один могу постоять за себя. Беги, не теряя времени, если хочешь спасти бедного Агура. Манчади, отведи его в лес.

— Хозяин, я боюсь.

— Отведи его в лес, или я велю тигрице растерзать тебя.

Тремаль-Найк произнес это так, что Манчади понял, что он не шутит. Изображая величайший страх, предатель присоединился к маратху, который вооружился карабином и парой пистолетов.

— Хозяин, — сказал Каммамури, — если через два-три часа мы не вернемся, можно будет считать, что нас убили. Лодка стоит у берега: подумай о своем спасении.

— Никогда! — вскричал Тремаль-Найк. — Я отомщу за тебя на Раймангале. Молчи и отправляйся.

Маратх и Манчади, предшествуемые собакой и тигрицей, бегом устремились в джунгли.