— Лучше бы новые винтовки…

Орлов спросил у рейнджера, рядом с которым остановился:

— Что за мужик?

— Помощник маршала. Хочет подбросить нам работу.

— Он выследил Джерико?

— Чего там выслеживать? Старый шакал отлеживается где-то рядом.

Капитан Джонс развернулся к рейнджерам:

— Парни! Надо смотаться в одно место. Тут недалеко. Шестеро останутся с фургоном, остальные — со мной.

— А сколько сейчас дают за голову Джерико? — спросил кто-то.

— Десять тысяч.

— Нет, я не поеду, — прогудел верзила, который вез Прайса.

— А я бы тебя, Медвежонок, и не взял бы, — сказал Джонс. — Но с фургоном должны остаться не меньше шести, вот и весь расклад. Медвежонок, ты — старший. Догоняйте.

Они с помощником маршала поскакали к голым холмам, и вереница рейнджеров потянулась за ними.

— А нам что делать? — спросил Орлов у Медвежонка.

— Постоим. Подождем.

Одеяло, в котором лежал Прайс, сняли с перекладин, бережно перенесли в тень фургона и положили на траву. Раненый очнулся от толчка и спросил:

— Приехали? Ну, и где обещанная бутылка?

Прайсу, наверно, хотелось всех рассмешить, и это ему удалось. Рейнджеры расселись вокруг своего раненого товарища и, как по команде, принялись сворачивать самокрутки. Орлов тоже полез в карман за табаком и снова выругался от досады, не обнаружив ни кисета, ни трубки. Одалживаться не хотелось, и он стал копаться в сумке. Скорее всего, трубка осталась в жилете, который бандиты сняли с него вместе с оружейным поясом. Жилет он подобрал с земли, когда собирал свои вещи, покидая Кальенте. Почти всё ему удалось собрать. Даже подзорная труба была на месте. А вот и жилет — но его карманы пусты. Что за чертовщина…

— Почему ты не поехал со всеми? — подойдя, спросил Бурко.

— А смысл? Справятся без меня. Капитан Джонс не берет пленных.

— А мне бы хотелось посчитаться.

— Ну, так поехал бы.

— Без тебя? Грубейшее нарушение субординации. Кстати, Паша, вот ты говоришь об отставке. А чем думаешь заняться на вольных хлебах?

— Вот хлебами и займусь. А также лесом, углем, керосином. Стану американским купцом.

— С чего это тебе вдруг захотелось стать американцем?

— Я этого не говорил. Купец — это племя интернациональное, как сейчас принято выражаться. А то подумаю-подумаю, да и запишусь в рейнджеры.

— Шутить изволите, ваше благородие?

— А что? Занятие как раз по мне. — Он хлопнул себя по лбу: — Выпала!

— Что?

— Трубка выпала! Когда я жилет сворачивал, показалось, будто что-то под ноги шлепнулось. В спешке не посмотрел, а это кисет был с трубкой. Точно! Хорошо, что далеко не отъехали. — Он забрался в седло и развернул аппалузу. — Я мигом. Туда-обратно. Пока местные не сперли.

Он не успел отъехать далеко.

— Паша, Паша! — ротмистр нагнал его и поскакал рядом. — Стоит ли трубка такой суеты?

— Эта — стоит. Давай напрямик, через холм, быстрее выйдет.

Не всякий прямой путь оказывается самым быстрым. И капитан Орлов в очередной раз убедился в этом, взбираясь на холм. Его склоны только издалека казались пологими и ровными. Стоило приблизиться, как пришлось вести лошадей зигзагом, борясь с крутизной. Да еще под копытами попадалась то глина, крепкая и скользкая, как базальт, а то и галька, готовая в любой момент посыпаться вниз.