Вера с видимой неохотой расцепила руки, прикоснулась губами к щеке и отпрянула. Быстро вышла из палаты, осторожно прикрыв за собой дверь — худенькая, в цветном летнем платье и белых босоножках. Николаев обвел взглядом свое больничное пристанище — узкий пенал с кроватью, столом и стулом. Высокий шкаф со стеклянными дверцами, на полках какие-то медицинские принадлежности, склянки с банками, резиновые трубки, жгуты, коробки, стерилизаторы и футляры. Рядом фарфоровая ваза умывальника с зеркалом в ажурной рамке, единственной деталью, что выпадала из строгого интерьера военно-морского госпиталя.

Именно сюда его и привезли, потому что ни в одну из лечебниц Либавы дивизионного комиссара просто не отвезут!

Серафим Петрович встал с кровати, хмыкнул, представляя, каким он выглядит со стороны — в нательной рубахе вместо привычной майки, и в кальсонах. Провел ладонью по колючему подбородку, щетина за двое суток оказалась изрядной. Внимание привлекли помазок с мыльницей на раковине, и он посмотрел на полку — подумал, что там должна лежать опасная бритва. И точно — искомое оказалось на месте.

— Бокс для высшего комсостава явно, одиночный, — Николаев усмехнулся, взбил пену в стаканчике, осмотрел лезвие бритвы — острота его устроила. И умело взялся за привычное дело, которое к своему 37-ми летнему возрасту выполнял уже многие тысячи раз. А закончив процедуру, во время которой даже не порезался, что бывало редко. Скинул рубаху и вымылся холодной водой до пояса, фыркая от наслаждения, вытирая ладонями больничный пот. И после умывания почувствовал себя совсем бодрым и свежим. Единственное, что немного раздражало — сильное чувство голода, желудок протестующе заурчал, требуя пищи.

— Больной, почему вы встали?! Немедленно в кровать… Хм, вы брились и при этом не порезались?!

Ворвавшаяся было в палату женщина лет сорока пяти, в белом халате, из-под которого виднелись зеленые петлицы с одинокой «шпалой», осеклась, удивленно смотря на Николаева.

— Мы диагностировали у вас инсульт, а вы сами побрились?! Удивительное здоровье. Давайте я вас осмотрю.

— Я совершенно здоров, доктор, думаю, или вы немного ошиблись с диагнозом, или мое здоровье оказалось более крепким.

— И все же я вас осмотрю…

Минут пять женщина терпеливо и прослушала его, и постучала кулачками по спине и груди. Потом попросила несколько раз присесть, покрутить руками и зачем-то улыбаться. Отошла в сторону, не скрывая удивления и неожиданно спросила:

— Сто двадцать умножить на двенадцать?

— Тысяча четыреста сорок, — машинально ответил Николаев. — Такие задачи не для военного инженера, товарищ военврач, сейчас готов ферму моста рассчитать на нагрузку.

— А где в Либаве найти «декавильку»?

— Хм, не ожидал, что женщина знает про узкоколейные железные дороги, названные так в честь французского инженера. В Либаве таких нет — ведь ее колея в полметра ровно, пятьсот миллиметров. Но узкоколеек, если их именовать «декавильками», три направления. К Руцаве идет германская дорога шириной в шестьсот миллиметров, до Павилосты метровая колея…