– Послушай, Камикадзе, до границы с Ираном мы доберёмся. А что будет потом? Нас же, в лучшем случае, вернут. Ведь разрешение на пролёт иранской территории к тому времени будет просрочено.

– Что ж, тогда придётся ночевать дома.

– Может, останемся?

– У нас нет другого выхода, – вмешался в разговор Алик.

– Эх, и угораздило же меня связаться с авантюристами!

– Ничего! – успокоил его мой друг. – Будете уже завтра в бассейне купаться и загорать.

– Главное, чтобы не в персидском зиндане сидеть, – вздохнул пилот. – Поднимут иранцы перехватчики и посадят нас. Что тогда?

– Камикадзе фартовый! Пока он с нами всё будет окей!

– Смотрите, парни – ответственность на вас.

– А как же иначе? Мы – заказчики, а значит, не только платим, но и рискуем, – пробалагурил Алик.

– Пора убирать трап, командир. Чем больше будет разрыв между временем пролёта и нашим фактическим местонахождением, тем труднее будет договориться с иранским диспетчером, – рассудил я.

– Здесь ты прав.

– Скажите, а сколько времени мы будем лететь над Ираном?

– Минут сорок. Надо уточнить у штурмана. А тебе это зачем?

– Постараюсь заболтать диспетчера.

– Заболтать? – КВС выпрямился от удивления. – Сомневаюсь, что тебе это удастся. Но выхода нет, пробуй.

– Roger wilco[9].

Убрали трап, и «тушка» стала выруливать на полосу.

Через полчаса после взлёта в салоне возник штурман и попросил меня пройти к пилотам. Меня усадили на боковое место, надели вторые наушники и сказали, что дадут знак, когда будет надо вести разговор с иранским диспетчером. Ростовский диспетчер управления воздушным движением очень удивился, узнав, что мы следуем в Шарджу, но, тем не менее, провёл нас по маршруту и передал диспетчеру Азербайджана, который работал с нами совсем недолго. И тот тоже усомнился в том, что мы долетим до ОАЭ.

Иранский диспетчер вышел на нас ещё до приближения к воздушной границе своего государства. Произношение у него было чудовищное, но язык вполне понятный и профессиональный. Надо заметить, что ещё работая в красноленинском аэропорту, я, ради интереса, за неделю проштудировал учебник радиообмена земля-воздух и вполне сносно изъяснялся на принятом во всём мире авиационном английском.

Штурман доложил номер рейса, высоту и путь следования. Диспетчер стал уточнять номер разрешения на пролёт. Штурман его назвал. Диспетчер заявил, что оно недействительно. Штурман вновь обозначил номер рейса, а диспетчер принялся проверять. Так они препирались минут пять. И вот тут командир кивком головы показал мне, что настал мой черёд. Я говорил чётко, но медленно, чтобы потянуть время:

– This is special flight from Yakut Muslim Republic.[10]

– Special flight?[11]

– Yes. Correct. We are going to International Muslim Conference in United Arab Emirates. Our permission is valid[12].

– Your flight is IKT-9038?[13]

– Yes, India Kilo Tango nine zero three eight, Yakut Muslim Republic.[14]

– Are you from Russia?[15]

– No, this aircraft is Russian. But our government delegation is from Yakut Muslim Republic.[16]

– Please, wait I will check the list of special flights