– Поднимайся, – ответил младший сержант с автоматом на плече. – Да не бзди, крепкая лестница.

Дядька неуверенно начал подниматься, осторожно неся тяжелый мешок.

Женька сообразил, что если здесь решат устроить наблюдательный пункт или иную боевую позицию, то запросто наткнутся на младшего лейтенанта Землякова. Доказывай потом, что ты не верблюд. Черт, нелепость какая. Лучше уж самому…

Женька поспешно нацепил очки и шагнул на лестничную площадку. Стараясь держать тон строгий и командирский, осведомился:

– Товарищи, вам что нужно? Дом занят 179-й бригадой.

Все четверо от неожиданности замерли. Коренастый рядовой ухватился за гранату, торчащую за ремнем, но младший сержант успел цапнуть товарища за плечо. Все смотрели на Женьку, на новенькие погоны на его плечах. Младший сержант улыбнулся:

– Виноваты, товарищ лейтенант. Не в курсе были. А вы что здесь делаете-то?

– Что нужно, то и делаю, – сурово отрезал Женька. – Дом занят спецотделом штаба бригады.

Бойцы спускались к нему. Все трое крепкие, подтянутые. Даже раненый, со смешно подвязанной бинтом челюстью, двигался уверенно.

– Занято так занято, – податливо согласился младший сержант. – Вы, товарищ лейтенант, нам парочку бойцов на пять минут не выделите? У нас машина заглохла. Мы в долгу не останемся – продукты везем.

– Не положено, – сурово сказал Женька. – Сами справляйтесь. У меня народ еще на марше.

Бойцы тесно встали рядом. Слегка заросшие, веселые лица. Небось гвардейцы. Духом не падают. Женька и сам невольно улыбнулся.

– Пойдем мы, – сказал младший сержант. – У вас, часом, закурить не найдется?

Они уже не улыбались, только смотрели насмешливо. Вот рослый раненый, тот продолжал скалиться. Держал руки на немецком автомате, висящем на груди, и лыбился. Довольно бессмысленно. На исцарапанном, украшенном большущим кровоподтеком лице улыбка казалась фальшивой.

У Женьки екнуло сердце.

– А, товарищ лейтенантик, не так що-то? – приглушенно спросил коренастый боец и крепко взялся за Женькину винтовку. – Подворотничка у меня нечистый, га?

– Только тише, – поспешно напомнил снизу дядька.

Женька попятился в глубь квартиры, но боец удержал за винтовку:

– Поздно лякатыся[13], жиденок…

«Зарежут», – понял Женька.

– Ой, ребята, а что здесь такое? – звонко осведомились снизу, – Катрин стояла на груде кирпича, задрав светловолосую голову. – Женечка, родной мой, я ж всего на пять минут задержалась.

Рука раненого мягко переместилась на рукоять пистолета-пулемета. Коренастый потянул из-за пояса «РГД».

– Кажись, мы товарищам офицерам свиданье спортили, – спокойно заметил младший сержант.

Катрин уже шла наверх. Изящно, бочком проскользнула мимо усатого толстяка.

– Женечка, пойдем, милый, в соседний дом. Сыро здесь, – девушка зябко сунула руки в карманы шинели. – Пусть бойцы располагаются, мне все равно полчасика времени осталось, – Катрин лучезарно улыбнулась.

– Ото шикарна краля, – отчетливо сказал коренастый.

«Нужно предупредить, Катька прямо на нож лезет», – в ужасе понял Женька, но было уже поздно – наставница стояла в двух шагах от сгрудившихся на площадке мужчин. Продолжала очаровательно и бестолково улыбаться.