Ингвар постоял некоторое время, схоронившись. В груди стало пусто, будто обманули и ограбили собственные друзья. Даже родные братья, которых любил и которым доверял.
Глава 50
Хотя Рудый и сказал Ингвару, что утром заменит древлян русами, но сказал лишь затем, чтобы успокоить растревоженного воеводу. Русов осталась горстка. Даже на входе в терем пришлось оставить древлянских воинов. Не изнуренные тяжелым боем, они добросовестно простояли на страже ночь, утром еще сидели на крыльце свежие, живо обсуждали, как тут живут эти русы, почему тут много людей славянского корня, что делает их княгиня, ведь одета богаче, чем была в их стольном граде.
И когда через двор к терему направилась группка воинов в кольчугах и доспехах, древлянские стражи насторожились и поднялись, загораживая дорогу на крыльцо.
Влад был взволнован, шел быстро, почти бежал. За ним едва поспевала дюжина дружинников. Хмурых, заспанных, зевающих на ходу, но матерых, ни одного безусого, все битые, угрюмые, отмеченные шрамами.
Древлянин, его звали Чага, он и был похож на этот черный нарост на березе, выступил вперед:
– Кто идет и по какому делу?
Влад зло огрызнулся:
– Не твое дело, дубина! Важное дело, а я подвойский дружины русов. Я к Ингвару, если тебе так надо знать.
Чага заколебался. Подвойский – это первый после воеводы, а что он не рус, а их корня, за версту видно. Можно бы и пустить, но с другой стороны – со своим и полаяться можно, это не рус, что сразу в харю бьет. Да и держится этот чересчур, а подвойский – еще не князь, и Чага буркнул:
– Хорошо, иди. Но эти люди пусть ждут здесь.
– Кто велел?
– Наш воевода. Явор.
Влад ахнул:
– Что? Здесь уже распоряжаются древляне? Измена?
Воины за его спиной зароптали. Второй древлянин, что стоял на страже с Чагой, повернулся и опрометью бросился в сени. Чага уловил злобные взгляды русов или, как их там, русичей. Чувствуя себя в беде, заорал через плечо:
– Явор, Явор!
Влад хотел было пройти, но Чага, сам пугаясь своей смелости, загородил дорогу, выставив широкий топор. Вид у Чаги был перепуганный, на лбу выступили капли пота, даже топор дрогнул в руке, но стоял на дверях, не отодвигался. Влад, оскалив зубы, выхватил меч, а за его спиной воины обнажили оружие.
В этот момент дробно загремели ступеньки, из темных сеней вынырнул Явор. Глаза старого воеводы зорко окинули всех, зычный голос прогремел:
– Мечи в ножны!
Чага с облегчением опустил топор, от волнения едва не поранил ногу, крикнул обиженно:
– Вот они! Я говорю, не велено… А они прут.
Явор сказал требовательно:
– Терем охраняется, как известно. Кто и по какому делу?
– Я уже сказал этому лесному дурню, – резко бросил Влад. – Я подвойский, иду к своему воеводе. Со мной мои люди.
Явор кивнул:
– Иди. Люди пусть ждут здесь.
– Нет! – отрезал Влад. – Им тоже есть что сказать. Нам надоело это бескняжье. Хоть и нет Олега… С этими людьми считаются и воеводы!
Явор заколебался, с русами ссориться не с руки, когда враги могут снова сползаться к стенам, да и Ольха запретила свары. И он сказал нехотя:
– Хорошо. Идите все. Только оставьте оружие на крыльце. Воевода на втором поверхе. С ним Рудый, Асмунд и княгиня Ольха.