Эфрос ходит с нами вместе по выгороженной площадке – репетируем пока на малой сцене – с книжкой и быстро-быстро произносит за нас текст – показывает, обозначая интонацию и мизансцену. Потом просит повторить, оставаясь на сцене. Но без него ритмы сразу падают, актеры садятся на свои привычные штампы. Эфрос не сердится. Продолжает дальше.
Выход Раневской. Выбегает так же по-юношески легко, как и Аня, чтобы зрителям даже в голову не пришло, что это Раневская. Они привыкли, что она должна «появляться». Мне хорошо – я раньше не видела ни одной актрисы в роли Раневской, поэтому во все глаза смотрю на Эфроса и копирую его, как обезьяна. Даже интонацию. Стараюсь схватить быструю манеру его речи. Почти скороговорка, так как слова неважны.
Выбежала, натолкнулась глазами на Лопахина, который стоит с открытыми для объятий руками, не узнала его, прошла мимо и сразу отвлеклась – «детская»: «Я тут спала, когда была маленькой, – (интонация вверх. И закончила с усмешкой) – И теперь я как маленькая», – (интонация вниз).
Пока не разбираюсь – что, почему, зачем. Это потом с бесконечными вопросами я буду приставать к Эфросу, пока окончательно не почувствую его манеру, чтобы мысленно отвечать за него на все свои вопросы.
Как, наверное, ему странно и непривычно работать с нами. Да и мы привыкли к другому. У нас тоже не бывает застольного периода, но с Эфросом надо работать почти с голоса, то есть по интонациям понимать, чего он хочет.
11 апреля 1975, пятница. Репетиционный зал. Начало 1-го акта. Играют Шаповалов, Сидоренко (Лопахин, Дуняша).
ЭФРОС. «Надо подчеркнуть, что Лопахин нежный человек. Для многих людей не имеет значения детство, а для него все помнится. А Дуняша чувствует себя виноватой. Больше пауз. Неприятные слова говорите с болью. Мы должны понять, что ему все потом можно простить. И ритм, который от него идет, переходит к Дуняше. Она нервничает, не слушает его. После слов Лопахина – замолчите на полчаса. Ожидание приезда сохраняет уже одна Дуняша. Когда Лопахин говорит про отца – накапливайте злость на себя. Все устроено не так. Это Раневской надо богатеть, а ему надо быть у нее слугой. Дуняша не слышит его, может быть, только последнюю фразу. И отвечает невпопад: „А собаки всю ночь не спали“. Все то, что копилось молча, теперь выплескивайте. Откройте то, что у вас было закрыто. Это трудное место, я пока оставлю его. Поищем верное решение потом, имейте терпение. Епиходов готовит все к приезду Раневской. Приносит цветы, потом все падает и рушится. После этого Епиходов стоит долго, полчаса. Он не знает, как выразить то, что природа создала и его, и себя плохо. Говорит Лопахину так, как будто природу создал он. Потом отдыхайте и снова к нему, как будто у вас давно спор, а эти слова только продолжение старого разговора. Он еретик, страшный еретик. Я маленький, худенький, но я беру на себя говорить правду. Чувствуйте себя обреченным говорить правду».
Моя рабочая тетрадь испещрена эфросовскими комментариями, которые я записывала по ходу репетиций. Вот, например, моя запись комментариев Эфроса в первой сцене Лопахина и Дуняши.