Сначала странная девица наткнулась на Цветик-семицветик. И, кажется, даже обрадовалась. Сорвала лепесток, зажала его в руке, потом отпустила с заветными словами: «Лети-лети, лепесток, через запад на восток, через север, через юг, возвращайся, сделав круг! Лишь коснешься ты земли, будь по-моему вели! Вели, чтобы…». И вот тут дуреха сдулась — никакого желания выдать не смогла. То есть, вообще никакого!

Фея растерялась. Разных людей она видала. И таких, которые быстро обрывали цветок и загадывали сразу семь желаний. И таких, которые желали постепенно — с чувством, толком, расстановкой… Но вот чтобы не удалось загадать желания — это фея увидела впервые.

Потерпев неудачу с цветком, дуреха совсем поникла. И пошла дальше. Фея затаила дыхание — впереди был пруд с Золотой Рыбкой. Эта бестия с плавниками оказалась очень коммуникабельной: ее и ловить было не надо, сама в руки шла! Пришла она в руки и к девице. И царским тоном молвила:

— Ну, девица-красавица, загадывай три желания! Любых!

Дуреха покраснела. Потом побледнела. Потом у нее на глазах выступили слезы. И фея вдруг словно поймала волну девчонкиных мыслей:

— Чтобы он меня любил… Нет, нельзя, это же насилие… Чтобы денег много было. Ну откуда же, кого-то обделят, значит… Непорядочно. Мир во всем мире — не получится. Чтобы есть и не толстеть — глупость и ерунда…

Итог оказался неутешительным — девица смахнула Рыбку с ладони, промямлила какое-то извинение и сбежала! Рыбка обалделым камнем пошла на дно — с такой «безжеланной» посетительницей она тоже столкнулась впервые.

Когда дуреха увидела в траве волшебную лампу, в которой томился джинн, пнула ее ногой подальше от себя. Старика Хоттабыча, читавшего газетку в гамаке, обошла по широкой дуге. Волшебную палочку, призывно светившуюся в дупле дерева, холодно проигнорировала. При этом, фее было очевидно, что девчонка сейчас разревется — держится буквально из последних сил. Фея вздохнула. И вышла навстречу нежданной гостье.

Дуреха не удивилась. Более того, если бы не набухшие слезами глаза, ее можно было бы снимать в детской сказке, вместо героини с застывшим лицом, говорившей на одной ноте: «Что воля, что неволя — все равно». Но слезы… Слезы давали надежду. И фее. И самой девчонке.

Фея приветливо махнула крылом:

— Ну, здравствуй, милая… Расскажи-ка мне, за что ты себя так наказала, а? Что не только фантазировать и мечтать, но даже хотеть себе запретила?..

Конечно, у феи могущества было побольше, чем у глупого джинна или безмозглого цветочка. Но даже его не хватило на то, чтобы с одного раза помочь девчонке. И та осталась в потаенном лесу. Заново учиться хотеть…

Хитрая принцесса и несчастная любовь

— Ну, здравствуй.

Хромая, кривая и облезлая старуха в лохмотьях щерилась беззубым ртом.

Прекрасная принцесса изумленно вскинула бровь:

— И вам не хворать, конечно. А вы кто?

Старуха ухмыльнулась.

— Как, не узнала?! Я — твоя несчастная любовь.

Принцесса удивленно нахмурилась:

— Вот как? Ну вы не по адресу — это раз. А два — вас вообще не существует.

«Прелестное» видение разразилось каркающим смехом.