Невозможно деловой вид ее навевает тоску и безысходность. Дама в костюме открывает перед нами тяжелую дубовую дверь огромного загородного особняка, и мы попадаем в просторный холл, украшенный пейзажами природы, статуями и прочим декором. Мне не нравится тут. Слишком все помпезно, дорого-богато, да еще и Артем ко всему этому в придачу…

Но Вероника в восторге. Гордо восседая на могучей шее Полянского она пришпоривает его брендовыми кожаными ботиночками, и взахлеб комментирует увиденное:

— Пап! Папотька, ты видел? Там голки! И кательки!!! Пойдем туда! Я хочу кататься!!!

— Принцесса, мы обязательно туда сходим, — Полянский слегка сжимает маленькую коленку, что маячит около его лица и целует прямо через джинсы, — сейчас только тетя нам всё тут покажет, и пойдем, хорошо?

— Холошо, папотька! — соглашается абсолютно неконфликтная Вероника, — Ой, смотли, лесенка!!! Папа, сними меня, я хочу на лесенке полазать!

Полянский аккуратно снимает ребенка с шеи и ставит на пол.

— Беги, осматривайся!

И Веронику уже не догнать. Порой в ней включается гиперактивный любопытный моторчик, а в этом огромном коттедже есть где разбежаться.

— Чей это особняк, вы говорите? — Полянский освободился от дочери, но тут же встает рядом со мной, нарушая границы моего личного пространства.

— Хозяин — Александр Македов, он решил продать дом после того как…

— Сашка? Македонский?! Да ладно! — удивляется Полянский, кладя свои тяжелые ладони мне на плечи. Я дергаюсь, отскакиваю от него.

— Вы совершенно правы, улыбается риелтор, боксер по кличке Македонский и юрист в одном лице (не правда ли две не сочетаемые профессии?!) действительно выставил этот дом на продажу.

— Юрист! — пренебрежительно фыркает Артем, — А это не у него ли жену убили?

— Да, к сожалению. Девушка ждала ребенка.

— Ужас! — пугаюсь я и проникаюсь жалостью к неизвестной мне семье, которую постигла подобная трагедия. — В этом доме убили?!

— Нет, конечно! — поспешно возражает риелтор, — В другом месте.

— Лену похитители на парковке супермаркета. — произносит незнакомый голос. Бархатный, басистый.

Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Мужчина. Такой же огромный и высокий как Полянский. Черноволосый, с пронзительными темно-синими глазами. В какой момент он вошел и сколько слушал наш диалог, непонятно.

— Ее похитили, затолкали в машину…

Мужчина прикрывает свои удивительные глаза, будто погружаясь в прошлое.

— Я строил этот дом для них. Для Лены и сына. И хотя мы не жили тут ни дня, мне тяжело сюда приезжать. Поэтому продаю. Всё абсолютно новое, не тронутое. Можно заехать и жить, а можно переделать все по-своему.

Македонский открывает глаза и наши взгляды перекрещиваются.

— Вы похожи на нее. — тихо произносит он, внимательно оглядывая меня с головы до ног. — Я могу сделать вам десятипроцентную скидку.

Зверя напрягают его слова. Словно почувствовав соперника, он плечом легонько отодвигает меня в сторону, прикрывая собой от Македонского.

— Привет, Сань. — протягивает ему руку, а у самого желваки выступили от напряжения.

Македонский враждебно смотрит на протянутую руку, и в конце все же жмет ее, без особого желания. Ого! Да эти мужчины знакомы. И видимо, не понаслышке.