Картина маслом! – как любил приговаривать Кур.

Поломали куколку.

Правда, надо отдать должное противнику, несмотря на адскую боль, этот господин, почти лёжа и подволакивая за собой пострадавшую ногу, пытается ползти в мою сторону.

Этот взгляд полный боли, эти печальные глаза человека, потерявшего всё и эта целеустремлённость…

Я чего-то не понял, а какого рефери бой не останавливает?! И так ясно, что раненый мне уже не соперник.

Я прошёлся из одного угла арены в другой, а тело, что до крови закусило губу, чтобы не слышны были его стоны, опять упёрто ползёт за мной.

– Я не понял?! – громко вслух поизношу я, и при этом угрожающе смотрю на судью. – Мне и тебе ноги переломать надо, чтобы ты остановил этот бой?

И делаю шаг в его сторону.

И тут же испуганные, неверящие глаза, надутые губки и свист из анахронизма прошлого, дошедшего до нас оснащения местного судейства.

– То-то же! – произношу я.

И тут, словно звук включили…

Орут все чего-то, кричат. Кто гневно, а кто и радостно, хотя таких явно меньше, руками размахивают, многие повскакали со своих мест. А парень то, оказывается, местная знаменитость.

Я же спокойно разворачиваюсь и, ни на кого не обращая внимания, направляюсь в раздевалку, но сперва в настоящий, а не воздушно-капельный, душ!

С полчаса отмокаю и успокаиваюсь под действием сильного напора горячей воды. Тоже, вроде как анахронизм, но зато какой же приятный!

Пока принимаю водные процедуры, беседую с Жорой.

– Противника твоего подлечили. Ты ему колено выбил. Вправили. Десять минут в продвинутой мед капсуле ушастых – и парень вновь рвётся в бой. Но, походу, у твоего противника проблемы, как, впрочем, и у нас в будущем.

– С чего это? – не понял я.

– Там клоун один ставку на него очень крупную сделал, сопоставимую с нашей, даже немного больше. Вот теперь выдал на гора претензию, что бой подставной. У тебя нет нейросети и для всех это не секрет, а тут, оказывается, целого майора спецназа армии в отставке уложил. Не верит. Местную полицию пока, я говорю «пока», не вызывают, предлагают всё разрешить мирно. Без разбирательств. Спровоцировали их наши ответные ставки.

– Я как чувствовал, что не стоило лезть сюда с такими деньгами! – говорю я с укоризной.

– Что сделано, то сделано, – хмыкает Жора. – Наши ставки реальны и законны, тут не прикопаешься. Неприятность для нас только в возможных разборках с полицией, которых хотелось бы избежать, но и тут есть лазейка.

– И какая? Главу и представителей его клана припрягать?

– Как раз нет, но да.

– Это ещё как? – удивился я.

– А никого привлекать не стоит, ты забываешь, что Тук, то есть ты, барон, следовательно, аристократ, и никто не может высокородного дворянина огульно в чём-то обвинять. Доказательств нет и быть не может – вы с этим парнем не знакомы, значит надо пощекотать за вымя этого наглого толстосума.

– Где ты их вычислил? – уточняю я.

Я уже успел одеться, только в туфли осталось влезть.

– У медотсека центра. Тут недалеко, дорогу подскажу, и поторопись – что-то там нехорошее намечается. Очень похоже на то, что твоего противника в рабы обратить хотят. Он подо что-то деньги занимал, очень крупную сумму, но отдать долг всё никак не мог, а тут на ваш заштатный поединок, с твоей подачи, так народ среагировал. Ты на себя сразу сделал ставку в два ляма, а потом мы поддержали ставку в двадцатку. Ну, а дальше ты знаешь, понеслось! Парень очень надеялся на победу и был в ней уверен. Думал, что ты мажор, прячущийся тут от войны.