– Мы за тобой.

Лукас отвернулся и двинулся по кругу.

– Зачем? – спросил Дэниел.

Ему было бы много легче одному. Поразевавшие рты зрители ему мешали. Он меж тем искренне хотел знать, зачем Лукас забрался в пруд, голый и убранный цветами.

Симмонс стал размахивать ножом. Маркус рванулся к нему:

– Сэр, сэр, не надо так! Надо было мне с вами поехать, я и сам знаю. И вы зря думали: ничего не изменилось, и я во все верю: в фотизм и в травы, сэр. Мы же сами все видели, и доказательства научные есть. Только не нужно так, сэр.

Лукас обернулся к нему, склонил голову, как бык, и гневно уставился на Маркуса. Маркус шагнул вперед и протянул ему руку:

– Пожалуйста, выходите.

Вполне сознательно и прицельно Лукас жидкой черной слизью пруда обрызгал Маркусу чистую рубашку, серые брючки, белое лицо:

– Уходи. Ты злой… А ты нет.

Лукас снова принялся бить по воде. Издалека по буграм пробиралась машина «скорой помощи».

– Кто? – спросил Дэниел.

Фельдшеры и полисмены шли с носилками, смирительной рубашкой, алым пледом. Солнце палило.

– Кто?

Лукас отчаянно оглядел собравшихся: Поттеры, Поттеры, хрупкий Александр, спокойный Дэниел. Лукас вышел из чмокнувшего пруда, подошел к Стефани и спрятал горячую голову у нее на груди. Так и стоял, гротескно горбатый, потому что она была маленькой женщиной, гротескно пестрый: черная грязь, красные ляжки, белый торс, пунцовая шея и пятна цветов. И она, тяжело дыша животом, обняла его и сказала бессмысленно-утешительно: ничего, это ничего.

– Я же говорил тебе, говорил: у меня нет своей жизни. Я никого не трогаю.

– Это ничего.

– Уничтожители идут.

– Нет, нет. Ты просто поедешь с ними и отдохнешь немножко.

– Не верь им. Я там уже был. Никакого там отдыха, никакого покоя. Только белые лампы. Они уничтожают разумное время и пространство. Я с ними не поеду.

Пошатнувшись, он выпрямился и стал размахивать ножом. Полицейские и фельдшеры забежали сзади, повалили его, отобрали нож, запихали в машину «скорой помощи» и закрыли дверцу.

– Куда они его? – спросил Маркус.

– Наверное, в Калверлейскую больницу, – ответил Дэниел, – там есть психиатрическое отделение.

– Там не очень плохо, в этом отделении?

– Нет, бывают места и лучше, и хуже. Ему там будет спокойно.

– Но он не хочет…

Когда вернулись домой, Маркус ужасно хрипел, и Уинифред заставила его снова лечь в постель. Александр стоял рядом с Фредерикой и слушал лекцию Билла о безнравственности отношений с учениками, выходящими за рамки циркуляра. Стефани села и закрыла глаза. Она до сих пор ощущала на руках жар, исходивший от Лукаса. Мокрым ртом он прильнул к ее груди. Она теперь никогда не избавится от этой жалости. Ей хотелось вымыться. Билл объявил, что пойдет к Маркусу, как следует с ним поговорит и выяснит, чем они там занимались. Мальчик должен четко понять, что эта мерзость прекратилась и больше не повторится.

– Через мой труп, – сказала Уинифред. – Ему сейчас нужно побыть одному. Не нужно на него давить, не нужно расспрашивать. Оставьте его в покое.

Уинифред была права, но она так неожиданно взяла верх над Биллом, что к Маркусу до вечера никто не пошел. А вечером выяснилось, что, несмотря на приступ астмы, он открыл окно в своей комнате и исчез. Два с половиной дня понадобилось Биллу и Уинифред, чтобы найти сына, хотя разгадка лежала на поверхности. Билл начал с нелепых предположений, что «у мальчишки все в порядке» и «он просто пошел прогуляться». Уинифред была убеждена, что Маркус погиб – скорее всего, покончил с собой. Когда Билл наконец согласился позвонить в полицию, много времени ушло на прочесывание пустырей и речек. Александр безрезультатно ездил по проселкам. Уилки, призванный Фредерикой, с ревом носился на мотоцикле, проверяя каналы и густые заросли. Дэниел догадался позвонить в Калверлейскую больницу, где ему сообщили, что там нет ни Маркуса Поттера, ни Лукаса Симмонса. Последний был осмотрен и под транквилизатором перевезен в «Седар маунт», большую психбольницу с собственной огороженной территорией, расположенную в сельской местности милях в двадцати пяти от Калверли. Дэниел позвонил туда. Там сказали, что Лукас по-прежнему находится под действием транквилизаторов, а Маркуса Поттера никто в больнице не видел.