— Это решать мне!

Никакой необходимости в присутствии Лиса при разговоре не было, но Реваз решил настоять на своем. Пусть этот фраер знает, с кем имеет дело. Реваз не из тех, кому можно приказывать. Реваза можно убить, но приказывать ему не может никто!

Тимур неодобрительно покачал головой, но спорить не стал. По его знаку появился диверсант в камуфляже, выслушал короткий приказ и бегом, как в армии, вернулся к машинам. Через несколько минут подвел к столу Лиса, снял с него наручники и показал место на скамейке, рядом с Ревазом.

— Займись остальными, — бросил Тимур. — Ты знаешь, что делать.

— Так точно.

— Продолжим, — вежливо предложил Тимур. — У вас, уважаемый Реваз, наверняка есть вопросы. Спрашивайте.

— Гиви Кутаисский — ваши дела?

— Да. Он неправильно себя повел.

— Чем?

— Потребовал от нас сто тысяч долларов за то, что наши танкеры будут разгружаться без промедления. Он получил эти деньги. Но не думаю, что успел ими воспользоваться. Нет, не думаю.

— Тенгиз?

— Да.

— Почему?

— Он был в Поти всего два дня! — услужливо подсказал Лис.

— Уважаемый Реваз, вы неправильно оцениваете ситуацию. У нас большой бизнес. Всякий большой бизнес должен быть надежно защищен. Абсолютно надежно. Нам пришлось продемонстрировать, что мы будем защищать свой бизнес всеми способами, и возможности для этого у нас есть.

— Вы сделали ошибку, — заявил Реваз, чувствуя себя все более уверенно. — С Тенгизом можно было договориться. Он не Гиви.

— Мы предпочитаем договариваться с первыми лицами. С такими, как вы. Мы правильно рассчитали. Вы здесь. Теперь давайте попробуем договориться…

Прервавшись, Тимур достал пачку «Мальборо», но прикурил почему-то не от зажигалки, а от головешки из костра. Прикурив, не бросил палку в огонь, а помахал ею, будто хотел погасить, как спичку. И тотчас прогремели три короткие автоматные очереди.

Реваз обмер. Окаменев плечами, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не обернуться в сторону машин, откуда донеслись выстрелы, хрипло спросил:

— Это — зачем?

— Не понимаете? — холодно удивился Тимур. — За тем же. Чтобы у вас не осталось сомнений в серьезности наших намерений. Слова — это слова. Убеждают не слова, убеждают дела. Ничего личного, уважаемый Реваз. А что бы вы сделали на моем месте?

— Чего вы добиваетесь?

— Вот мы и начали разговор…

Тимур бросил головешку в костер и вернулся за стол.

— Мы хотим, чтобы в Москве забыли про Поти. Нет никакого Поти. Нет никакого спирта. Это скажете вы. Вам поверят. Вы отдали дань уважения памяти Тенгиза, заодно навели справки. Что произошло с Гиви, вы не знаете. Никто не знает. А Тенгиз… Тенгиза спутали с кем-то другим.

— А если я скажу «нет»?

— Значит, я в вас ошибся.

— Уберете меня, приедут другие, — хмуро предупредил Реваз.

— Как раз этого мы не хотим. Мы не хотим войны. Вы вернетесь в Москву живым и здоровым. Мои люди отвезут вас в аэропорт. Мы не боимся войны. Но война для бизнеса — это всегда плохо.

— Поти — это Грузия, — напомнил Реваз. — Вы работаете на нашей земле…

— А вот этого не надо, — оборвал Тимур. — Не надо этого. С таким же успехом мы можем сделать предъяву вам: вы работаете в Москве, на российской земле. Пусть политикой занимаются политики. А мы люди дела и всегда можем договориться к взаимной выгоде.