Из-за нагрузок мой “растущий” организм потреблял калорий столько, сколько борец сумо. Но ежедневный заработок давал мне возможность прокормить “японца” внутри меня.
Я включил в свой рацион сыры, курицу, рис, гречку, кефир, сырые яйца и творог. Нужные продукты не всегда удавалось купить в одном магазине. Приходилось немного побегать и в очереди постоять. Дефицит в семидесятые никто не отменял. Полупустые полки в магазинах для меня поначалу выглядели дико, но потом привык и старался закупаться впрок, насколько позволяла заработанная сумма.
Распространенная мода на книги, хрусталь и фарфор меня не трогала. Деньги я тратил только на продукты и в давках за пятитомником Дюма (отца или сына, хрен их разберет, обоих звали одинаково), или за очередным переизданием Достоевского, не участвовал.
Книги такие скупали массово, но читать их особо никто не собирался. Но люди готовы были за них “биться” в очередях и платить деньги, чтобы заполнить изданиями в солидных твердых переплетах с золотистым тиснением “стенки” и мебельные гарнитуры. Это придавало престижа для любой квартиры.
Интересная штука. В моем времени карьеру делали ради денег и статуса, а здесь стимулом служил доступ к дефицитным товаром. Чем выше человек в иерархии системы, тем у него больше возможностей. Особый доступ к дефицитным товарам имели люди, продвинувшиеся по служебной лестнице. Писатели, актеры, ученые, руководители предприятий, отраслевые управленцы, функционеры и другие шишки. У всех были свои спецмагазины и спецпайки.
А я собирался стать простым милиционером. Ну и ладно. Не хлебом единым… Советский милиционер — профессия не денежная, но уважаемая. Здесь на человека в форме не принято кидаться. Зачастую ППС-ники даже дубинки не носили. Дубинки эти ввел товарищ Щёлоков, подсмотрев ноу-хау у западных полицейских. Прогрессивный мужик, жаль, что потом застрелится. Однако, сейчас его нововведение, которому было присвоено наименование «палка резиновая», вызвало некий моральный протест у советских милиционеров. Рука не поднималась замахиваться «буржуйской» дубинкой на своих сограждан, как бы те ни буянили и дебоширили. В результате ППС-ников освободили от необходимости носить дубинки. Резиновые палки лежали в дежурках, но практически не использовались. Они получат распространение только с появлением подразделений ОМОНа в конце 80-х годов.
Еду я готовил в основном сам. За годы холостяцкой жизни научился мастрячить нехитрые блюда. Картошка с тушенкой или макароны по-флотски получались вполне съедобными. Хотя, такие блюда трудно чем-то испортить. На приготовление классического советского борща я пока не замахивался. Его варила мать. Он у нее получался самым вкусным, с глубоким красным цветом и с запахом тмина и базилика. Только не свежеприготовленный, а тот, который постоял сутки в холодильнике — как говорится, настоялся. Уплетал я его с корочкой черного хлеба, натертой чесноком и приправленной солью.
Мать не могла на меня надивиться, но после случая с валютчиками, уже начала привыкать ко мне новому. Все перемены во мне она объясняла переходным возрастом, приход которого немного задержался у ее сына. А тут школу закончил и взрослым себя почувствовал. Психологическую составляющую еще приписала.