– В самом деле, – рассеянно подтвердил дон Диего.

– Так приступим к делу. Время дорого, завтра я венчаюсь, и сами понимаете…

– Я пришел… – нерешительно начал дон Диего.

– Понятно, – подхватил, приосанившись, дон Хусто, – вы пришли предложить мне союз, как некогда поступил я, явившись к вам за поддержкой. Но, друг мой, времена меняются; в ту пору дон Энрике, наследник графа, был еще жив, и я нуждался в вашей помощи, чтобы отделаться от него. Нынче его больше нет на свете. Завтра истекает срок, назначенный покойным графом, и сын моей сестры, – а по завещанию я его опекун, – унаследует титул и имущество графа де Торре-Леаль за отсутствием старшего в роде. Сами понимаете, я больше не нуждаюсь ни в чьей помощи, к тому же вы тогда, как мне помнится, вышвырнули меня из вашего дома. Так вот.

Оскорбленный Индиано готов был броситься на дона Хусто, но в этот момент в кабинет вошел слуга и обратился к хозяину дома:

– Сеньор, особа, от которой вы получили вчера письмо без подписи, желает видеть вас.

– Как? – удивился дон Хусто. – Значит, не вы его написали?

– Я этого никогда не утверждал, и не это побудило меня прийти к вам.

– Прошу прощения, выходит, я ошибся. Кто желает меня видеть?

– Женщина.

«Паулита», – подумал дон Диего.

– Передай, что я занят и не могу ее принять.

– Я удаляюсь, – поспешно сказал Индиано, боясь, что таинственная гостья ускользнет.

– Но почему же?

– Вы это сами поймете.

Взяв шляпу, дон Диего, не задерживаясь, направился к выходу. В прихожей какая-то женщина разговаривала со слугой. Нет, это не Паулита, решил он, – фигура, платье, все было иное. Незнакомка, с головы до ног закутанная в густую черную вуаль, повернулась и с видимой досадой вышла на улицу; дон Диего последовал за ней.

Направление, в котором пошла незнакомка, заставило дона Диего насторожиться; когда же она свернула на улицу Иисуса и Марии и постучалась в дверь знакомого дома, у дона Диего не осталось сомнений.

Женщина в черной вуали вошла в дом, но прежде, чем дверь за ней захлопнулась, дон Диего уже стоял в прихожей. Женщина успела поднять с лица вуаль; обернувшись на шум, она невольно вскрикнула.

Дон Диего одним прыжком очутился рядом с ней и схватил ее за руку.

– Смотрите! – сказал он, протягивая ей анонимное письмо, посланное на имя вице-короля.

– Боже мой! – простонала донья Ана, отворачиваясь.

– Донья Ана, – сказал Индиано, – вы низкая женщина! Вы предали дона Энрике вице-королю; вы пытались заключить союз с доном Хусто, чтобы окончательно погубить юношу. Вы ядовитая змея, я презираю вас! Забудьте меня навсегда. Вы мне ненавистны.

Оттолкнув донью Ану, дон Диего поспешил прочь из ее дома.

Паулита как безумная выбежала на улицу. Чувство ревности ей было еще незнакомо; она мирилась с тем, что дон Энрике ее не любит, но подозрение, что он влюблен в другую, причинило ей невыносимую боль.

Кроме того, она знала, что Хулия без памяти любит молодого пирата, в котором она женским чутьем угадала дона Энрике; и мысль о том, что он дорог еще одной женщине, ножом полоснула ее по сердцу.