— Ты видел, как убили Финнана?

— Его засыпало камнями, когда случился обвал. Как и многих других. Трупы потом было не разобрать, но прибило их знатно. Спустя год, по возвращении мы разгребли завал, но ковыряться в сгнивших телах желающих не нашлось.

— А османцы, Бродар? Что случилось с ними?

— Черт его знает. Спрашивать нужно у Волкера, а я не уверен, что этот калека еще жив. Твои ятаганы, между прочим, принадлежали некоему Баязиду Элмасу. Это был бесстрашный янычар, прущий в Маракайбо на врагов, словно на муравьев. Он погиб при штурме с берега, хотя положил перед этим не одну дюжину испанцев. А перед походом решил уберечь эти клинки до лучших времен. Уберег, да не уберегся сам…

— Бродар, есть к тебе еще вопрос. Джордан Бланк предложил мне найти манускрипты для чудо-пушек. Ты должен помнить эту затею.

— Пятнадцать гарпунов мне в печень! — топнул протезом бородач. — Бланк до сих пор верит в эту брехню? После стольких лет?

— Это не брехня, Бродар. У него есть зацепки. Не хватает самих чертежей. Он сказал, что следы ведут сюда, на Саону. Их не может быть здесь, среди сокровищ?

— Не думаю, — ответил бородач. — Хотя, возможно, его занятие все-таки не такое уж и бессмысленное. Если припомнить…

Пират замолчал, когда из тоннеля послышались шаги.

Я инстинктивно потянулся к пистолету, но старик оказался шустрее. Игрок испанской фракции, стоило ему появиться в проходе, в буквальном смысле потерял голову. Сабля Бродара со свистом отделила ее от тела.

— Во дела… — только и оставалось протянуть мне, оценивая происходящее.

Смит вытер кровь на сабле о камзол поверженного испанца и сунул ее за пояс.

— У тебя мало времени, Дохляк, — прокашлявшись, сказал бородач. — Будь уверен, они явятся снова.

— Придется дожидаться подмогу, — ответил я.

Все, что пришло в голову — это отправить письмо Нэхуэлю о том, что клад найден. Объяснить, как добраться до сокровищницы, не было возможным — я попросту не помнил всех этих поворотов и развилок в лабиринтах подземных тоннелей.

Смит подобрал факел убитого игрока и швырнул его подальше в проход — не в сторону, откуда я пришел, а в противоположную часть тоннеля.

— Дохляк, они придут, — продолжал Смит. — Поверь, здесь не место для боя.

— Не предлагаешь же ты оставить все это им? — чуть ли не заорал я, глядя в глаза Бродару. Я так долго и упорно стремился в это место не для того, чтобы вот так расстаться с драгоценностями.

— Отнюдь. Я их задержу, пока ты уйдешь.

— Задержишь? Уйду? Куда?

— Туда, куда я бросил факел.

— А дальше что?

— А дальше разберешься. Слышишь?

Плеск воды. Глухой, едва различимый. Затем еще один. И еще.

Я кивнул. Радовало хотя бы то, что у противников, как минимум, не могло быть факелов и неотсыревшего пороха, если они ныряют в воду там же, где это сделал я. Убитый Смитом игрок, очевидно, подобрал факел у одного из зарезанных мной кирасиров. А вот как те пронесли огонь в пещеру, для меня пока что оставалось загадкой. Выходит, проходов в сокровищницу на порядок больше.

Я в очередной раз окинул драгоценности внимательным взглядом. Если что-то пойдет не так, стоит хотя бы унести отсюда побольше ценного. Я не удержался и притронулся к ятаганам. Холодные рукоятки с выпуклыми «ушками» на конце так и просились в руки. Выложив старые сабли, я нацепил на пояс ятаганы. На скелете Олоннэ висел золотой медальон. Именно его блеск привлек мое внимание.