Но как же, черт возьми, странно приходить в себя, когда тебя тащат по земле чьи-то руки, цвет которых отливает бронзой! Несколько мгновений я пытался осознать, что происходит. Взгляд был мутным, правый глаз затек, голова раскалывалась. В ушах — звон, как после хорошего залпа пушек.

Интерфейс! Где я? Почему не на респауне?!

С трудом разглядел полосу жизни на периферии взгляда. Девять процентов здоровья?! Серьезно?

Меня положили на что-то твердое — кажется, на упавшую пальму. В рот полилась кисловатая жидкость с резким запахом. Кашири? Оно самое.

Замелькали логи о том, что здоровье повысилось. Звон в голове стих, взор стал яснее. И целая гамма звуков заиграла вокруг — крики и выстрелы.

Впереди испанцы продолжали настигать индейских воинов. Копьеносцы вышли на передовую, хотя подозреваю, что в племени Таино любой воин-мужчина хорошо владел всеми видами оружия, и потому копья в руки могли взять даже те, кто ранее стрелял из луков и духовых трубок. Другие орудовали томагавками и дубинками со вставными зубьями. Сколько осталось наших? Меньше четверти от того числа, что было при моем появлении на горе.

— Ты должен это посмотреть, — сказал индеец, когда я вдоволь напился.

Он притащил меня чуть ли не на самый край горы — в десяти шагах дальше уже шел спуск. Поле основной битвы находилось меньше чем в полусотне шагов отсюда. Густая растительность да деревья пока не выдавали нас, но я бы не стал рассчитывать на то, что это продолжится долго.

Индеец осторожно шевельнул ногой землю. Парой мощных рывков содрал легкий дерн, и я обнаружил в земле… Пушку. Старую, покрытую мхом. Вместе мы продолжили рыть, пока не добились желаемого. По стволу орудия расползались трещины, деревянный лафет давно прогнил.

Итак, имеем: индейца, на кой-то черт притащившего меня сюда; старую пушку большого калибра, направленную в сторону бойни. Совпадение? Не думаю!

На случайность действительно не похоже. Но ежели ружье висит на стене, то есть пушка лежит в земле, — то оно обязательно должно выстрелить!

— Скажи остальным, кто не на передовой: пусть соберут мелкие и средние камни и принесут сюда, — скомандовал я индейцу, сдирая с орудия остатки земли и мха.

Пороха в моей пороховнице не хватит, чтобы совершить залп. Часть я потратил на зарядку пистолетов, а заряда нужно гораздо больше. Пришлось ринуться в пекло боя.

Выглянув из-за кустов, я удивился, насколько сражение было беспорядочным — индейские воины то разбегались кто куда, отступая, то налетали на солдат с новой силой. Не высовывался в открытую и я — крался по кустам, пару раз падал навзничь и продолжал движение ползком. Добравшись, наконец, до трупов пары испанцев, забрал у них имеющийся порох и фитили, после чего ринулся обратно к пушке.

Там уже поджидала хорошая горстка камней, от самых маленьких до неплохих булыжников. Я щедро загрузил натыренного пороху в камору, затем оторвал трухлявые деревяшки от давно непригодного лафета, или даже от того, что от лафета осталось, и накрыл этим насыпанный порох. Дело оставалось за снарядами.

Слишком большие камни забраковал сразу. Остальные велел осторожно погрузить в дуло пушки. Воины-таины явно побаивались дьявольского жерла, небось, успели за последние сутки насмотреться, как эти отродья Сатаны громыхают.