Ной Рувимыч говорил и при этом ловко орудовал пятью, по крайней мере, вилочками, ножами и какими-то нептуновыми трезубцами. Хорошо, что заказала гречку, вскользь отметила я, и не только в диетическом смысле.

— Праздники, привлекающие тысячи и тысячи народу — вот наша цель!

— Зачем? — кротко спросила я.

Он уставился на меня с искренним удивлением.

— Зачем?! Но разве сердце ваше не наполнится гордостью при виде древних Ханукальных светильников, зажженных в Кремлевском дворце съездов?

— Вы просите погрома? — так же кротко, но с искренним любопытством спросила я.

— При чем тут погром! Послушайте, дорогая, у вас какие-то стародавние представления о России. Это объяснимо, конечно: когда вы уезжали в девяностом, в воздухе действительно пахло всякими неприятностями… Но сейчас Россия стала поистине демократическим государством…

Я проглотила еще одну ложку гречневой каши. Видит Бог, эта диета доктора Волкова требовала от пациента колоссального мужества.

— Ной Рувимыч… — сказала я. — На мой стол ежеутренне кладут пачку вырезок из российских газет, этим занимается специальный человек. Каждое утро я читаю своеобразные новости, несколько однобокие, правда, — этого демократического государства. Подожженные синагоги… оскверненные кладбища… ну, и прочие мелочи еврейских будней великой страны.

— Вы не правы! — воскликнул он горячо. — То есть правы в чем-то, без сомнения. Но и то правда, что наш мэр стоит на страже законности. И вот уже много лет мы проводим наши праздники в самых престижных местах столицы!

Он подозвал Кюхельбекера, тот прискакал, Клещатик молча как-то щелкнул пальцами, что-то нарисовал в воздухе, — юноша пылкий через долю минуты примчался с бутылкой вина. Ной Рувимыч с досадой поглядывал на мою тарелку, все еще полную, что лишало его возможности предупредительно спросить: — еще гречки?

У меня же мгновенно испортилось настроение. Я понимала, я уже понимала все его строительные и дипломатические усилия: праздники официально числились за моим департаментом, то есть технически относились к моему бюджету. А я бы предпочла тратить бюджет своего департамента на другие цели.

— Я принесу вам кассету нашего прошлогоднего Праздника Страны. Мы проводили его в Лужниках. Грандиозное зрелище! Семь тысяч народу! Мы с Эсфирь Диамант специально написали песню — «Скажи мне душевное слово»… — Она исполняет ее довольно часто… Стихи наши, совместные… Не приходилось слышать?

Я помотала головой, глотая еще одну ложку гречки.

— Словом, пора уже готовить программу… Мы привлекаем звезд эстрады. В этом году у меня родилась замечательная идея — устроить праздник на ледовой арене.

— Зачем? — промычала я, уткнувшись в тарелку.

— Как — зачем?! В пропагандистских целях: гигантское ледовое шоу!

— В Израиле нет льда, — угрюмо заметила я. — Что вы собираетесь пропагандировать?

— Но это же грандиозно: представьте себе — выезжает пара фигуристов и вывозит на арену огромный флаг Израиля! Такого еще не было, а?

Я отодвинула тарелку. Он заметил это и заторопился:

— Мы еще успеем обсудить наш будущий праздник. А вот насчет вашего семинара по искусству — где вы собираетесь его проводить? Я могу предложить замечательную базу. Дом отдыха «Пантелеево».