О, Божественная, святейшая, пренебесная, всеобъемлющая, небо и землю сосредоточивающая, литургия православная! Сколь ты чудна, вожделенна, полна бесконечной благости, премудрости, правды, святости Божией, величия непостижимого! Уже предварительная часть твоя, проскомидия, вкратце и в общих чертах изображает твое Божественное величие, спасительность и красоту небесную. Тут в неравных частях хлеба пшеничного образно представляются: 1) Сам Агнец Божий Иисус Христос, вземлющий грехи мира; 2) Божия Матерь, в честь Которой треугольная частица изъемлется из особой просфоры и полагается с правой стороны Агнца; 3) Лики всех святых: Предтечи, пророков, апостолов, святителей, мучеников, преподобных, бессребреников, святых праведных Богоотец Иоакима и Анны, святых дневных и того святого, имя которого носит литургия. Это небесная торжествующая Церковь, имеющая единство с земною Церковью; 4) Представляется в образных частицах вся земная Церковь: все епископство церковное на земле, честное пресвитерство, во Христе диаконство, как служащий чин при таинствах, молитвах и учительстве; 5) Наконец, образно представляется третье колено церковное — умерших в вере и покаянии чад Церкви! Видите, какой чудный, всеобъемлющий союз Божественный небесных, земных и скончавшихся! Отрадно, величественно, Божественно стоит посредине дискоса Агнец Божий, закланный и прободенный, то есть четвероугольная большая часть хлеба, имеющая пресуществиться в тело Христово, а рядом с дискосом стоит святой потир, образ той чудной чаши с вином, о которой на тайной вечере Господь возгласил: Пийте от нея вси: Сия бо есть Кровь Моя Новаго Завета (Мф. 26, 22). Но слушайте, что читает священник, какую молитву, оканчивающую проскомидию: Боже, Боже наш, небесный хлеб, пищу всему миру, Господа нашего и Бога Иисуса Христа пославый Спаса и Избавителя и Благодетеля, благословяща и освящающа нас, Сам благослови предложение сие и приими е в пренебесный Твой жертвенник. Помяни, яко благ и человеколюбец, принесших и ихже ради принесоша: и нас неосуждены сохрани во священнодействии Божественных Твоих Тайн... Какая трогательная Божественная любовь изображается в этой молитве Отцу небесному! Какая невыразимая, не только человеческими, но и ангельскими духовными устами любовь Божия к миру! Не какую-либо земную пищу, не какую-либо манну с неба, но Плоть и Кровь Самого Сына Своего отдал в пищу и питие, в теснейшее общение и сорастворение с нами! О, любовь невыразимая, о, честь высочайшая! О, снисхождение, поражающее все ангельские, херувимские и серафимские умы! О, премудрость Божия! О, правда Божия, милость, красота и величие таинства неописуемого. И мы, священники недостойные или архиереи, совершаем эту литургию так часто, причащаемся святых Тайн, иногда и ежедневно! О, торжество любви Божией. О, блаженство! О, утверждение, обожение наше столь часто восприемлемое! Как мы относимся к литургии? С любовию ли, благодарением и страхом всегдашним? Изменяемся ли всегда добрым изменением? Делаемся ли небесными, Божественными, святыми? Приступая к совершению проскомидии, священник, знаменуя трижды копием агничную просфору, говорит: