Колдунья протяжно вздохнула.

– Причины у меня есть, – резко бросила она. – И, честно говоря, мне совершенно наплевать, поймёшь ли меня ты или кто другой.

Повисла напряжённая пауза, но злилась Эзмия не на Румпельштильцхена, а на весь мир.

– А я-то тебе зачем? Раз ты теперь такая могущественная, зачем тебе понадобился я?

– Ну, на этот вопрос ответ простой. Из всех моих учеников ты, Румпель, был самым верным. Именно ты начал дело, о котором я тебя попросила, а теперь должен его закончить. Ну и к тому же неплохо будет иметь под рукой друга, когда я приду к власти.

Эзмия и Румпельштильцхен посмотрели друг на друга исподлобья: оба знали, что их отношения очень далеки от дружбы.

– Снова дело в ребёнке? – у Румпельштильцхена потяжелело на сердце, потому что он заранее знал ответ. – Ты хочешь, чтобы я похитил ещё одного ребёнка.

– Именно, – кивнула Колдунья.

Румпельштильцхен понурил голову и закрыл глаза. Он понимал, что выбора у него нет: отказ означал неминуемую смерть.

– Всё, хватит на сегодня разговоров. – Эзмия встала и направилась к двери лёгким скользящим шагом. – Пойдём, Румпель. Дел у нас по горло. Я ждала этого почти двести лет, так что, сам понимаешь, мне не терпится приступить.

Камни мгновенно сровнялись с полом, и Румпельштильцхен упал на спину.

– Куда мы пойдём?

– В старую хижину Агаты, – сказала Колдунья. – Год назад мой замок разрушили, и с тех пор я большую часть времени живу там. Видел бы ты, как я переделала эту лачугу! Толика магии – и в Гномьих лесах уже не так скверно.

Румпельштильцхен с грустью оглядел свою крохотную каморку. До этой минуты он даже не осознавал, что чувствовал себя здесь как дома, а осознал, только когда его заставили уйти.

– Мне нужно попрощаться, – печально проговорил Румпельштильцхен.

Эзмия, не понимая, с кем он тут собрался прощаться, вздёрнула бровь. Быть может, тюрьма повлияла на её друга куда сильнее, чем она думала?

Румпельштильцхен присел на корточки и убрал плошку, под которой спрятал маргаритку.

– Мне нужно уйти, – прошептал он, едва сдерживая слёзы. – Пожалуйста, не смотри на меня с укором. Ты справишься. – Он легонько погладил белый лепесток. – Прощай, цветочек. Береги себя.

Потом он встал и вышел из камеры, которую не покидал целых сто двадцать семь лет, но теперь его ждала неволя стократ хуже тюрьмы.

Эзмия стояла в дверном проёме и не сводила сердитого взгляда с цветка. Почему столь маленькое и ничтожное создание так превозносят, защищают и любят? В груди у неё от злости разгорелось пламя.

Колдунья взмахнула рукой – и маргаритка рухнула наземь, тотчас рассыпавшись пылью. А Эзмия, довольная, что погубила даже это маленькое создание, расплылась в улыбке.

Забрезжил рассвет, и на небе, светлеющем с каждой минутой, стали угасать звёзды. Почти всю ночь Фрогги и близнецы как можно быстрее и бесшумнее пробирались по Гномьим лесам.

Ребята никогда раньше не видели друга таким встревоженным, а ведь они побывали вместе не в одной передряге. Он пристально вглядывался вдаль и то и дело оборачивался, чтобы убедиться, что за ними нет слежки.